глава 10
Впечатляющие победы!
Надо заметить, что 1970-1972 годы стали знаменательными для Бобби. Он с успехом принимал участие в крупных международных турнирах, стал победителем межзонального турнира, взял верх над претендентами отборочного цикла чемпионата мира ('Таймановым, Ларсеном и Петросяном), а затем победил и самого чемпиона мира Бориса Спасского. Но обо всем по порядку.
Фишер, вдохновленный успехами в Югославии, принял приглашение на участие в крупном международном турнире в Аргентине. Надо заметить, что эти две страны (Югославая и Аргентина) были особенно любимы Бобби.
В Югославии он в 15 лет дебютировал в своем первом межзональном турнире чемпионата мира. Тогда, по итогам выступления в Портороже, он стал самым юным в истории шахмат гроссмейстером и завоевал путевку в турнир претендентов. В этом состязании, проходившем также в Югославии (Блед, Загреб, Белград), Бобби померялся силами с лучшими гроссмейстерами мира.
Для Бобби памятным стало участие в крупных международных турнирах в Бледе (1961), Скопле (1967), Винковцах (1968), в Матче века (Белград, 1970), победы в блицтурнире (неофициальном чемпионате мира по блицу) в ГЪрцог-Нови и в «Турнире мира» в Ровинь - Загребе.
В течение 12 лет Фишер много раз бывал в Югославии, участвовал в 9 соревнованиях различного уровня, сыграл 123 партии (57 побед, 50 ничьих и только 16 поражений).
Забегая вперед, скажем, что именно Югославия в 1992 году стала страной, в которой произошло возвращение Фишера к большим шахматам после двадцатилетнего перерыва. И те события больно отозвались в 2004 году на судьбе 61-летнего Бобби Фишера...
Хорошо знакома Фишеру и другая страна. Аргентина, известная своими давними шахматными традициями и сильными шахматистами, тоже привлекала молодого американского гроссмейстера. Именно здесь в далеком Фишер в 1970 году. уже 1927 году состоялся
исторический матч на первенство мира Капабланка - Алехин. Именно в этой стране гениальный американский гроссмейстер сыграл в своем первом международном турнире (Мар-дель-Плата, 1959) и, как известно, в своем последнем (Буэнос-Айрес, 1970).
В 1960 году в столице Аргентины Фишер показал свой наихудший результат, но ровно через 10 лет он добился великолепного достижения. В 1971 году в Аргентине был проведен финальный матч претендентов на первенство мира Петросян - Фишер...
Итак, с 19 июля по 15 августа 1970 года в Буэнос-Айресе прошел международный турнир с участием опытных и прославленных шахматистов Фишера, Смыслова, Найдорфа, Решевского, Панно, Сабо, Бисгайера, О’Келли, молодых талантливых Тукмакова, Мекинга, Гёоргиу, Кинтероса.
Выступление Роберта Фишера просто ошеломило шах- , матный мир - 15 очков из 17 возможных; 13 побед и ни одного поражения! Американец безжалостно расправился с занявшими второе, третье и четвертое места Тукмаковым, Панно и Георгиу, не отдал также и пол-очка участникам, занявшим места с 10-го по 18-е.
Соревнование проходило в небольшом, но уютном театре «Сан-Мартин». Зал на 600 мест был всегда переполнен. Многие шахматные болельщики приходили посмотреть именно на игру Фишера. Но придирчивый американец очень строго следил за малейшими проявлениями шума в зале и тут же указывал на это судьям.
Украинский гроссмейстер из Одессы Владимир Тукмаков вспоминал: «Фишер - корректный и приятный партнер. После партии он поинтересовался, почему я не использовал возможность осложнить игру. Вернее, его интересовала истина: к чему приводили возникавшие осложнения. Как выяснилось, это был лишь практический шанс... Каждую партию Фишер играл с полным напряжением сил. Он лишь изредка вставал из-за доски, чтобы пройтись вдоль ряда шахматных столиков, ненадолго задерживаясь возле каждого.
Ни разу он не попал в цейтнот. Как правило, на 40 ходов он затрачивал 2 часа 10 минут. Объясняется это просто: у него детально отработан дебютный репертуар. Кроме того, он тщательно изучил многие стандартные миттелынпильные позиции.
Фишер фанатично любит шахматы. Даже обеспечив себе первое место, он и оставшиеся партии играл так, будто именно от них зависела его турнирная судьба».
Вот, например, в партии с Фишером венгерский гроссмейстер Сабо предложил сопернику ничью. Потом он так объяснял: «У Фишера было много довольно сложных продолжений, а очков еще больше. И я решил, что он согласен на ничью. Но когда я предложил ему мировую, Бобби возмущенно затряс головой. Выяснилось, что размены форсированно приводят к его выигрышу».
Бобби верил в свои силы, в свою путеводную звезду. Он сам почти никогда не предлагал ничью, считая это унизительным делом, свидетельствующем о слабости. А в партии готов был биться, что называется, до голых королей. Если же имел преимущество или перспективную позицию, то сражался до победного конца.
На турнире в Буэнос-Айресе с Фишером связана еще одна полуанекдотичная история. Десять лет назад, в 1960 году, Бобби обратил внимание на то, что гроссмейстер Мигель Найдорф на каждый тур приходил в новом, модном, прекрасно сшитом костюме.
- Сколько же у вас костюмов, гроссмейстер? - удивленно и с завистью спросил 17-летний Бобби, носивший в то время простенький свитер или безрукавку.
- 150! - не моргнув глазом, ответил элегантный маэстро.
И вот теперь при новой встрече в Буэнос-Айресе Фишер подошел к аргентинскому шахматисту и с гордостью сказал:
- Я побил ваш рекорд. У меня сейчас 187 костюмов!
- О, поздравляю вас, Бобби, но должен признаться, что у меня никогда не было больше тридцати костюмов!
В Аргентине Фишеру так понравилось, что он решил после турнира там задержаться. Бобби ездил с друзьями по стране, знакомился с достопримечательностями, встречался с любителями шахмат. Даже сделал несколько покупок, в том числе кое-что из одежды и обуви.
В том же году Роберт Фишер выступил также еще и на Олимпиаде. С 5 по 27 сентября 1970 года в Зигене (ФРГ) состоялась XIX Всемирная шахматная олимпиада. В этом соревновании приняли участие 60 команд. Фаворитом, естественно, была шахматная сборная СССР, выступавшая в сильнейшем составе: Спасский, Петросян, Корчной, Полугаевский, запасные Смыслов и Гёллер. Когда журналисты спросили у Тайманова, почему он не вошел в сборную, а прибыл в Зиген только как тренер, Марк Евгеньевич, улыбаясь, ответил: «Я слишком слабо играю».
Очень мощную команду удалось выставить американцам. Впервые в сборной США вместе играли Фишер и Решевский. Капитану американской сборной - исполнительному директору национальной шахматной федерации полковнику Эду Эдмондсону удалось уговорить Бобби. Он постоянно поддерживал телефонную связь с Фишером, когда тот находился в Буэнос-Айресе.
Но еще будучи в Аргентине, Фишер выдвинул организаторам проведения Олимпиады 25 своих требований (специальное освещение, запрет курения для зрителей, кино- и телесъемки только в течение первого часа игры, удаление первого зрительского ряда от сцены с игроками, возможность перерыва и т.п). Немцы, вложившие в проведение Олимпиады 800 тысяч марок, холодно восприняли все претензии и решительно отклонили 24 пункта требований.
Приехав 5 сентября в Зиген (прямо из Аргентины), Фишер потребовал, чтобы его столик был отодвинут на расстояние 8 метров от зрителей. Но добился лишь того, что его столик отодвинули еще на один метр. Слегка поломавшись, Бобби, к великой радости своих почитателей, со второго тура вступил в борьбу.
В полуфинальном турнире Фишер сыграл 6 партий из 9. Он уверенно победил японца Миясака, бельгийца Хуга, турка Ибрагимоглы, бразильца Камару, мексиканца Аке- веду и сыграл вничью с лидером сборной ГДР Ульманом. Но сама американская команда с трудом сделала ничью с голландцами и проиграла восточным немцам - 1,5:2,5. Лишь на пол-очка сборная США опередила в борьбе за второе место, дававшее право выступить в главном финале, команду Нидерландов.
В финале борьбу за медали повели 12 лучших команд. Фишер сыграл 7 партий и набрал 4,5 очка. Он победил Найдорфа, Унцикера, Глигорича, разошелся миром с Георгиу, Гортом, Портишем и проиграл Спасскому.
Большой интерес вызвал в финальном турнире матч СССР - США. Билеты в «Зигенландхалле», где проходили игры, были распроданы задолго до начала тура. К столику, за которым играли Спасский с Фишером, невозможно были пробиться. Творилось что-то неимоверное. Чем закончится битва чемпиона мира с наиболее вероятным кандидатом на шахматный трон?!
Для тех, кто не сумел попасть в игровой зал, были установлены в фойе пять дополнительных демонстрационных досок. «Ажиотаж был неимоверный, - вспоминал Б. Спасский. - За доской Фишер всегда корректен. Он вообще относился с большим уважением к партнерам, особенно к тем, кого считал достаточно сильным. И сдался Фишер мужественно и просто. Пожал мне руку, минут 10 задержался в турнирном зале, хотя в такие минуты шахматист ищет уединения».
Игра лидера во многом определяет и настрой всей команды. И, видимо, поражение Фишера, сказалось на действиях остальных членов американской сборной. Как они ни старались, всё же не сумели одолеть мощных советских соперников.
А сам матч закончился победой советских шахматистов - 2,5:1,5. Команда США уступила с таким же счетом венграм; не смогла одолеть югославов, чехов и... канадцев. В итоге заняла лишь четвертое место.
В десятый раз подряд на шахматных Олимпиадах победила команда СССР. Лишь на одно очко от нее отстала обновленная и честолюбивая команда Венгрии (Портиш, Лендьел, Билек, Форинтош, запасные Чом и Рибли). Третье место заняла опытная команда Югославии (Пшгорич, Ив- ков, Матулович, Матанович, запасные Парма и Минич).
В личном зачете на первой доске лучшим был Борис Спасский, набравший 9,5 очка из 12. Фишер играл на Олимпиаде хорошо, но не блестяще. Он занял второе место на первой доске. Многим стало ясно, что именно эти два шахматиста достойны того, чтобы в будущем цикле борьбы за звание чемпиона мира в личном первенстве встретиться в решающем матче.
Немцы хорошо подготовились к проведению шахматной Олимпиады. «Шахматы, - сказал в своем выступлении на открытии игр министр внутренних дел ФРГ Г. Гёншер, - объединяют людей всех стран и национальностей в мирном соревновании».
Во время Олимпиады в стране царил шахматный бум. Местные жители проявили радушие и гостеприимство. Борис Спасский отметил: «На меня наибольшее впечатление произвели дружелюбные и сердечные люди».
А организаторы старались, чтобы не было никаких нарушений правил, чтобы всё проходило четко и без нареканий, чтобы все обязательства выполнялись, а участники остались довольными. С немецкой педантичностью выполнилось правило: на игровой площадке могли находиться только участники, судьи и один представитель команды. Даже для президента ФИДЕ Ф. Рогарда не сделали исключения - ему вежливо предложили выйти за барьер.
Восемь наиболее интересных партий при помощи электронной техники проецировались на одну из стен специального демонстрационного зала. Здесь же можно было услышать квалифицированный комментарий к ходу борьбы в центральных встречах тура. О ходе Олимпиады сообщали едва ли не все немецкие газеты, ей посвящали передачи телевидение и радио.
Особое внимание СМИ уделяли, разумеется, знаменитым шахматистам, но сообщали и об обстановке вокруг турнира, упоминали различные подробности. Так, к примеру, в Зигене был побит рекорд, установленный более 30 лет назад, когда во Всемирной шахматной олимпиаде участвовал 14-летний Яновский. Теперь же самому молодому участнику XIX Олимпиады Энди Шерманну из Андорры было всего 11 лет. Мальчик приехал на турнир в сопровождении мамы, которая была делегатом конгресса ФИДЕ.
Подметили газетчики, и что старейшему участнику - Мигелю Найдорфу исполнилось 60 лет, но его энергии и темпераменту могли позавидовать многие молодые шахматисты.
Популярность Роберта Фишера, как уже упоминалось, была в ФРГ высокая. Его приглашали в гости редакции газет, руководство шахматных клубов, студенческие союзы, отдельные граждане. Там же, в Зигене, после Олимпиады Фишер сыграл показательную партию с 19-летним шведским мастером, будущим гроссмейстером Ульфом Андерс- соном. 27-летний Бобби устроил своему сопернику суровый экзамен и победил на 43-м ходу.
Еще следует упомянуть об одной встрече американца. В Зигене Бобби Фишер встретился со своим старым знакомым югославским журналистом Димитрие Белицей. Они поздоровались и... ни о чем больше не разговаривали. Черной кошкой, пробежавшей между некогда хорошими знакомыми, стал судебный иск американского гроссмейстера к журналисту (о чем рассказывалось ранее).
Новым, более весомым испытанием для Роберта Фишера явился очередной этап розыгрыша первенства мира. По логике вещей он туда вообще не должен был попадать, но...
С 8 ноября по 13 декабря 1970 года на острове Мальорка (Испания) состоялся очередной, восьмой по счету межзональный турнир на первенство мира. Среди 24 участников были Смыслов, Геллер, Полугаевский, Тайманов (СССР), Фишер, Решевский (США), Ларсен (Дания), Хюбнер (ФРГ), Ульман (ГДР), Портиш (Венгрия), Ошгорич, Ивков, Матулович, Минич (Югославия), Горт и Филип (Чехословакия), Мекинг (Бразилия) и другие.
Все участники мечтали о путевке в матчи претендентов. Но их (путевок) было всего шесть, а реальных претендентов, которым по силам было совершить такой подвиг, по меньшей мере, в два раза больше.
Фишер был включен в турнир от США, хотя и не участвовал в национальном чемпионате 1969 года, который был отборочным к межзональному турниру. А получилось это так.
Шахматная федерация США предприняла на конгрессе ФИДЕ хитрый ход: сумела добиться права по собственному усмотрению отбирать представителей на межзональный турнир. А затем убедила Пала Бенко уступить свое законное место (не безвозмездно!) Бобби Фишеру. Не возражали и остальные участники чемпионата США.
Так что Фишер прибыл в Пальма-де-Мальорку полный надежд и чаяний. Успехи последнего года окрыляли его, к нему вновь пришли уверенность в своих силах и желание наконец-то взойти на шахматный трон. Американская шахматная федерация делегировала на Мальорку Э. Эдмондсона, который весь турнир опекал Бобби, удерживал его от опрометчивых шагов и, как оказалось, имел большое влияние на непредсказуемого Фишера.
Наученные предыдущим горьким опытом (1962 год- Кюрасао, 1967 год -Тунис) организаторы заранее постарались учесть все нюансы, все возможные повороты событий, различного рода требования участников и даже провокации. ФИДЕ в целях избежания скандалов и обвинений в предвзятости попыталась сначала применить искусственную жеребьевку, чтобы представители одной и той же страны встретились между собой уже в первых турах, но после протестов делегаций СССР и Югославии отменила ее. Хотели также сделать исключение для Фишера и Решевского, которые не могли по религиозным причинам играть в пятницу вечером и в субботу утром. Но туг запротестовали другие участники.
Как скоро выяснилось, Фишер был уже не тот: благодаря влиянию полковника Эдмондсона он стал покладистым, к тому же получил благословение своих духовных отцов на некоторое послабление религиозных запретов.
Начал Фишер с ничьей с Хюбнером, затем победил подряд Смыслова, Аддисона, Филипа, Горта и Решевского. Такой мощный старт убедил всех, что Бобби в прекрасной спортивной форме и является одним из самых реальных претендентов на выход в следующий этап борьбы за шахматную корону.
Но затем Фишера ждало жестокое испытание. Он чудом спас партию с Матуловичем, не смог переиграть филиппинца Наранью, потерпел сокрушительное поражение от Ларсена. Однако судьба улыбнулась ему. Бобби довел до победы трудную партию с Геллером, сыграл вничью с Полугаевским и Портишем. А потом последовала целая серия побед - над Ивковым, Миничем, Рубинетти, Ульманом, Таймановым, Саттлзом, Мекингом и Ошгоричем, перемежанная двумя ничьими - с Хименесом и Уйтуменом.
В итоге Фишер занял первое место с результатом 18,5 очка из 23 (15 побед, 7 ничьих и лишь одно поражение). Второе - четвертое места поделили между собой Геллер, Ларсен и Хюбнер, отставшие на три с половиной очка (!). Пятое и шестое места разделили Ткйманов и Ульман. Все они получили право выступить в четвертьфинальных матчах претендентов на мировое первенство.
Само соревнование прошло в неплохих условиях. Турнирный зал назывался «Аудиториум» и располагался на седьмом этаже 9-этажного здания. Зрители сидели на некотором возвышении наподобие амфитеатра. Освещение, вентиляция, шахматные столики и фигуры - всё это не вызывало нареканий со стороны участников. В коридоре находился бар, откуда шахматистам во время игры приносили кофе, чай, бутерброды, а Бобби Фишеру - столь любимое им молоко.
Как уже упоминалось, всегда строптивый и раздражительный, американец в Пальма-де-Мальорке вел себя сдержанно и толерантно. Лишь в восьмом туре, когда он играл с Нараньей, ему показалось, что зрители, входящие и выходящие из зала, громко хлопают дверьми. Фишер тут же подошел к Эдмондсону и, возмущенно жестикулируя, стал указывать ему на публику.
Эд Эдмондсон успокоил своего подопечного, а затем спокойно занял «пост» у дверей и стал выполнять роль швейцара. Инцидент был исчерпан.