ООО «Шахматы», Санкт-Петербург,
тел: +7-905-223-03-53

 

 

глава 11

Разгром Тайманова.

6 лучших гроссмейстеров, отобранных по итогам межзонального турнира, а также экс-чемпион мира Петросян и финалист предыдущего матча претендентов Корчной участвовали в очередном этапе того цикла розыгрыша первенства мира. Восемь претендентов сначала сыграли в одной четвертой финала. В результате жеребьевки Роберту Фишеру выпало играть с Марком Таймановым. Этот матч состоялся в 1971 году.

Жеребьевка участников четвертьфинальных матчей состоялась сразу же по окончании межзонального турнира в Пальма-де-Мальорке. Образовались такие пары: Петросян

-    Хюбнер, Корчной - Геллер, Фишер - Тайманов и Ларсен

-    Ульман. Матчи претендентов игрались на большинство очков в десяти партиях.

Местом проведения матча Фишер - Тайманов был выбран канадский город Ванкувер. Многие специалисты безоговорочно отдавали предпочтение американскому гроссмейстеру. Фишер был на 17 лет моложе своего соперника, уже имел значительные достижения, обладал огромным талантом, завидным честолюбием, а также работоспособностью за доской.

Однако некоторые гроссмейстеры и шахматные деятели были осторожны в прогнозах. Ботвинник, к примеру, высказывал мнение, что о гарантированной победе Фишера не может быть и речи:

«Фишер объявлен гением. Я с этим не согласен. «Гениев» вообще было много. В 1933 году в гениях ходил Флор.

Когда после первой, неудачной для меня, половины матча мы с ним приехали из Москвы в Ленинград, все бросились к нему, не обращая на меня никакого внимания. Журналисты сравнивали его с Наполеоном. Наполеон, возможно, действительно был гением. Флор же оказался обыкновенным человеком, хотя и очень талантливым. После АВРО- турнира 1938 года в гении записали Переса. Но и Перес не гений, а обыкновенный гроссмейстер (хотя и достигший исключительной силы). Совсем недавно в гениях был Таль. Но прошло немного времени, и выяснилось, что для гения у него слишком много слабостей, не в смысле здоровья, а шахматных слабостей.

Теперь гений - Фишер. Но для того, чтобы по праву считаться гением в шахматах, нужно побеждать с большим преимуществом равных противников. Он этого пока не делал. На Мальорке Фишер добился выдающегося успеха, но это уже было в 1962 году, в Стокгольме. Фишер требует экстрагонорары и хороших условий для игры, он ревниво охраняет интересы гроссмейстера. В этом он часто бывает прав. У нас это дело запущено. К шахматным гроссмейстерам далеко не везде соответствующее отношение. У шахматных профессионалов нет своей организации, заботящейся об их труде, отдыхе. Но капризы, пренебрежение к чужим интересам Фишера не украшают.

Главная сила Фишера - за доской».

Американец опасен, когда в спокойных позициях обладает инициативой, а вот в острых, напряженных ситуациях, когда невозможно до конца рассчитать все варианты, когда на доске, по выражению Таля, «все вертится, и исход борьбы может решить один ход», Бобби не всегда чувствовал себя достаточно уверенно. В то же время Ткйманов с удовольствием играет позиции с обоюдными шансами. Вспомним, хотя бы его замечательную партию против Лутикова на зональном чемпионате СССР. Пусть она и была небезошибочной, но 'Лайманов вел ее так вдохновенно, с таким огромным желанием победить, что в конце концов под его натиском рухнули все преграды.

Соперники не много знали друг о друге. До этого Тайманов с Фишером сыграли всего две официальные партии. В

1960 году на турнире в Буэнос-Айресе 17-летний Фишер блестяще спас одноцветный слоновый эндшпиль без пешки, сделав 15 единственно правильных ходов. А десять лет спустя на межзональном турнире в Пальма-де-Мальорке Фишер в напряженной борьбе победил на 59-м ходу.

Словом, матч обещал быть интересным. Он прошел в Ванкувере с 16 мая по 2 июня 1971 года. В составе советской делегации вместе с Таймановым были Котов (руководитель делегации), Васюков и Балашов (секунданты). Фишера сопровождал лишь его верный друг и мудрый наставник полковник Эдмондсон. Главным арбитром матча был югослав Божидар Кажич.

Организаторы соревнования, приготовив гостям великолепный отель, местом проведения игры выбрали... небольшую комнату в библиотеке студенческого городка (они были наслышаны о нелюбви Бобби к крупным игровым залам с большим количеством публики и потому перестарались). После протеста советской делегации и с согласия Фишера был найден небольшой уютный зал на двести мест. На это ушло четыре дня, и матч начался с запозданием.

Уже первая партия показала, что оба соперника настроены бескомпромиссно и не желают тратить драгоценное время (в матче - всего 10 партий) на традиционную стартовую разминку Теоретическим оружием, которому суждено было выстрелить уже в первом акте, стала одна из заготовок Тайманова против староиндийской защиты - дебюта, много лет служившего Фишеру верой и правдой. Увы, Фишер был готов к дискуссии и четко прореагировал на избранный Таймановым вариант. На 41-м ходу партия закончилась победой американца.

«Обидное поражение! - писал впоследствии М.Е. Тайманов. - Но удрученным я себя не чувствовал. Как мне казалось, на протяжении почти всего поединка я почти ни в чем не уступал могучему партнеру. Более того, после смелого эксперимента в дебюте долгое время владел инициативой и был близок к успеху. И хотя впоследствии Ботвинник считал, что «Тайманов избрал неправильный метод игры - Фишера нужно ограничивать», о выбранной стратегии не жалею. Первая «проба сил», несмотря на неудачу, пожалуй, только добавила мне оптимизма. Увы, ненадолго...».

Тайманов очень надеялся сразу же взять реванш за поражение. Он жаждал сражения, был готов биться до конца. Вторая партия продолжалась 89 ходов, но также закончилась победой Фишера. Американский гроссмейстер осуществил позиционную жертву пешки и получил весьма перспективную позицию. Фигуры Тайманова превратились в статистов. В конце концов ленинградский гроссмейстер в цейтноте допустил промах, и отложенная позиция была для него проигрышной. Но сначала Фишер настолько уверовал в свою победу, что доигрался до битой ничьей.

Второе доигрывание состоялось уже после третьей партии. Тайманов был расстроен после проигрыша третьей партии и доигрывал вторую без особого энтузиазма. Он несколько раз мог перейти в различного рода ничейные окончания, но упустил все возможности, а затем сделал в позиции (конь против слона с пешкой) ужасную ошибку, и проходная пешка противника стала недосягаемой.

Сама третья партия протекала в нервозной обстановке. В один из моментов, когдаТайманов, сделав ход, прогуливался по сцене, Фишер, неожиданно прервав раздумье, через полковника Эдмондсона обратился к главному судье Кажичу с жалобой на то, что, дескать, хождение соперника мешает ему думать. Кажич деликатно сказал об этом Тайманову, добавив, что он не поддерживает претензий Фишера. Но советский гроссмейстер, не желая обострения конфликта, предложил компромиссный вариант: если Бобби откажется от привычки выбивать под столом дробь, то он будет уходить за кулисы. Фишер согласился, и консенсус был найден.

Член советской делегации гроссмейстер Александр Котов заметил тогда: «Факт сильного воздействия личности Фишера на противника бесспорен. Я внимательно наблюдал в Ванкувере за игрой Тайманова и Фишера. Сам я всю жизнь отличался даже чрезмерной шахматной храбростью (которая мне часто мешала), мне не был страшен никто.Но, честное слово, если бы мне пришлось играть против Фишера, я, вероятно, стушевался бы. Это неотрывно висящее над шахматной доской длинное лицо фанатика, горящие глаза, отрешенность от внешнего мира. Эти длинные пальцы, снимающие с доски твои пешки и фигуры... Вот так противники Фишера теряют над собой контроль».

После трех партий счет в матче стал 3:0 - в пользу Фишера. Четвертую партию Фишер провел блестяще. Конечно, Тайманов понимал, что самое опасное - это дать американскому гроссмейстеру позицию с минимальным перевесом, но без контригры у его соперника. Такие позиции он разыгрывал виртуозно. Но одно дело - понимать теоретически, совсем другое - воплощать на практике. Наверное, во многие учебники по эндшпилю вошло окончание этой партии в качестве классического примера преимущества слона над конем при пешечных «островках» на обоих флангах. На 71 -м ходу Тайманов сдался.

В пятой партии советскому гроссмейстеру удалось выбить Фишера из «староиндийского седла». Он усилил вариант защиты 1фюнфельда. Фишер вел трудную оборону. И атакующая, и защищающаяся стороны были достойны друг друга. В отложенной позиции Тайманов сохранял некоторый перевес, но шансы черных на ничью были большими.

Белые мужественно продолжали борьбу на победу, но неожиданно на ровном месте подставили ладью!

«Что произошло при доигрывании пятой партии, могут поведать только очевидцы, - констатировал М. Таль. - Просто невероятно, чтобы три гроссмейстера через ход после возобновления игры подставили целую ладью. Также трудно себе представить, как могло прийти Тайманову в голову, что Фишер после домашнего анализа зевнет на ровном месте пешку. Недурные загадки для психологов!»

Счет уже 5:0 - в пользу Фишера. Это уже был почти конец.

Сам Тайманов вдруг успокоился. По его словам, «после пережитого очередного кошмара внезапно наступило облегчение и полная расслабленность. Это была счастливая защитная реакция измученного организма. Переживать больше просто не хватало сил, и по известному принципу - «чем хуже, тем лучше» - в голову пришла успокоительная мысль: если я проигрываю даже такие позиции, значит это просто «злой фатум», которому сопротивляться бесполезно. Все поймут, что гроссмейстеру противоестественно допускать такие ошибки, какие допускал я на протяжении всего матча, и дело не столько в шахматном превосходстве Фишера над Таймановым, а в какой-то иной неразгаданной причине... Только бы забыть все это. Но оставалась еще одна партия. Признаюсь, мне было уже совершенно все равно, как она закончится. Настроение было «чемоданное»... Я заказал билеты на ближайший самолет».

Видимо, советский гроссмейстер уже ни во что не верил, и потому шестая партия оказалась чистой формальностью. Она к тому же лишний раз показала неподготовленность Тайманова к игре черными. В сицилианской защите он к двенадцатому ходу получил позицию, которую не раз рассматривал в период подготовки к матчу. Но, увы, семнадцатый ход Тайманова оказался ошибочным: вскоре он проиграл пешку, неудачно маневрировал ладьей и слоном и на 43-м ходу сдался.

Роберт Фишер одержал победу в матче с «сухим» счетом 6:0! Сам он скромно заметил: «Результат 6:0 слишком завышен. Борьба была значительно тяжелее, чем показывает итоговый счет. Тайманов имел выигранную позицию в третьей партии, где его дебютная новинка оказалась очень удачной, и преимущество в первой и пятой. Легче быть джентльменом, когда победишь, чем если проиграешь, и потому приветствую своего партнера».

А по мнению Таля, «сказать, что Фишер вновь показал свою огромную силу, - значит повторяться. Можно лишь отметить его практическую безошибочную технику, быструю реакцию, четкую фиксацию погрешностей противника. И потрясающую дебютную эрудицию при игре белыми. Фишер избирает, казалось бы, не самые активные продолжения. Но каждый раз получает свои любимые позиции, которые разыгрывает поистине виртуозно. Вместе с тем его дебютный репертуар при игре черными отнюдь не надежен. Но, как сказал один из героев кинофильма «В джазе только девушки», - кто без недостатков!

Тайманова просто подвели нервы и его пресловутый оптимизм, то есть то, что обычно было его союзником. Многие осуждали предматчевые выступления ленинградца, в которых он воздавал хвалу судьбе, сведшей его с Фишером. Но оптимизм всегда служил Ткйманову верой и правдой. И ленинградец не мог предположить, что он обернется бумерангом».

Прокомментировал ход поединка и М. Ботвинник: «Я встречался перед подготовкой к матчу с Таймановым и его двумя помощниками. Мы всё обсудили, всё наметили, но Тайманов пошел потом по другому пути, так как всю жизнь не занимался в рекомендованном мною плане и не верил, что это может ему что-нибудь дать. Главная практическая слабость Тайманова - импульсивность. Девять раз из десяти она проходит безнаказанно, но однажды приводит к катастрофе. Ведь шахматист, как и сапер, не может ошибаться. Вот и я предложил, чтобы в тренировочных партиях Тайманов ориентировался дополнительно на двухминутные песочные часы и не делал ни одного хода, пока песок не просыпается. Но так было сыграно только две тренировочные партии из десяти. А в матче с Фишером импульсивность привела Тайманова по крайней мере к двум катастрофам (во 2-й и 5-й партиях).

Вторая практическая слабость Тайманова вытекала из того факта, что он был на 17 лет старше своего противника.

В связи с этим ему труднее выдерживать последние часы игры. Готовясь в свое время к матчу с Фишером, я разработал по такой же причине специальный метод для тренировочных партий. Играть надо не пять, а шесть часов, и тогда в матче третий час будет сравнительно легким. Себе, однако, не следует добавлять времени на обдумывание, а лишний час дать противной стороне. Чтобы это было естественно, играть надо против консультантов (в данном случае - против Васюкова и Балашова).

Для обсуждения и принятия решения, а также на передачу ходов им как раз и необходимо дополнительное время. К сожалению, Тайманов поленился играть тренировочные партии так, как мы условились, и большая часть его ошибок в матче пришлась на последний час борьбы.

Не была также проявлена последовательность в дебютной подготовке. Тайманов со своими помощниками просмотрели 300 партий Фишера. Пользуясь системой Спасского, начинали с последних партий и шли от них к прошлым. Тогда всё, что не нужно, то, что безвозвратно изменилось (в части дебютных вкусов), можно не смотреть. Стало ясно, что Фишер неуверенно чувствует себя белыми во французской защите, и хотя этот дебют ничего особенно хорошего черным не дает, Фишер часто получал в нем трудные позиции. Тайманов был к этому, соответственно, подготовлен, но с удивительным постоянством применял излюбленную сицилианскую защиту, в которой Фишер чувствует себя, как рыба в воде.Возмутитель шахматного мира. О жизни и творчестве Роберта Фишера. Разгром Тайманова

Белыми Тайманов объективно получал хорошие позиции, но субъективно это были невыгодные для него позиции, довольно открытые и со сложной игрой. Надо еще отметить, что Фишеру можно жертвовать пешки только за явный позиционный перевес, так как он отлично считает варианты и хорошо защищается. И этот принцип не соблюдался...

Фишер, вообще говоря, шахматист турнирный, а не матчевый. Играть матчи труднее, так как для них требуется индивидуальная и психологическая подготовка, а к турнирам - не «прицельная», а следовательно, более легкая...».

Такое мнение сразу же после окончания матча Фишер -Тайманов высказал шестой чемпион мира Михаил Ботвинник.

После окончания матча исполнительный директор шахматной федерации США Эд Эдмондсон пригласил советскую делегацию на ужин в ресторан. Евгений Васюков рассказал о своем разговоре с Фишером на том ужине: «Там были Котов (руководитель делегации), Балашов, Тайманов и я - с советской стороны, Фишер, Эдмондсон - с американской и Кажич - главный арбитр матча. И тут сидящий напротив меня Фишер обратился ко мне и сказал: «Хотите, я покажу вам партии нашего матча, сыгранного в Москве в 1958 году?». И тут же достал карманные шахматы, с которыми в ту пору не расставался, и стал показывать. Но... дело ограничилось дебютными ходами. На это я ему сказал: «Бобби, я тоже могу показать, как мы играли». Он немного смутился. Сидевший неподалеку от нас Кажич слышал начало разговора. На следующий день со ссылкой на агентство ТАНЮГ появилось сообщение примерно такого содержания: «Американский феномен Бобби Фишер показал московскому гроссмейстеру Васюкову все партии их блицматча 1958 года». Так рождаются легенды».

После матча труднее всего пришлось советскому участнику. Тайманов попал под огонь безжалостно уничтожающей критики властей всех уровней. Его лишили почетного звания «заслуженный мастер спорта», вывели из состава сборной команды страны, перестали давать спортивную стипендию, на два года ему закрыли выезд на зарубежные турниры.

Раздосадованные начальники «жаждали крови». А поводом послужило происшествие в аэропорту Шереметьево. При прохождении таможенного досмотра у Тайманова были изъяты книга Солженицына «В кругу первом» и конверт с иностранной валютой (1100 голландских гульденов). Деньги Марк Евгеньевич вез гроссмейстеру Сало Флору от президента ФИДЕ Макса Эйве (это был гонорар за статьи Флора, опубликованные в зарубежной печати).

Рассказывает М.Е. Тайманов: «И хотя в ту пору Александр Исаевич еще оставался советским гражданином, власти за неимением лучшего решили обвинить меня во ввозе в страну «запрещенной литературы» (кстати, юридически за его книги тогда еще не преследовали). Помню, начальник таможни, пожилой человек, знавший меня, сочувственно сказал: «Что же вы, Марк Евгеньевич, так неосторожны? Сыграли бы с Фишером получше, я бы сам хоть полное собрание сочинений Солженицына донес бы вам до такси...». Всю Москву облетела горькая шутка моего старого друга, великого музыканта Мстислава Ростроповича, на чьей даче жил тогда опальный писатель: «Вы слышали, какие неприятности у Солженицына? У него нашли книгу Тайманова «Защита Нимцовича».

Придирались ко мне и по другому поводу. По просьбе президента ФИДЕ доктора Эйве я вез письмо, которое должен был передать его старому другу гроссмейстеру Сало Флору вместе с гонораром в 1100 гульденов. Письмо было самое невинное: «Дорогой Сало, посылаю вам деньги за статьи, опубликованные в голландском журнале...» и далее еще несколько дружеских слов, из которых следовало, что ни к письму, ни к деньгам я никакого отношения не имею. Но когда есть «высшая» задача, почему бы и это не использовать для скандала?! Суд был скорый. Меня вызвали на заседание руководства Спорткомитета, где все уже сидели с переводом изъятого письма. С такими лицами, будто там было написало, что я ограбил канадский банк, а миллионы привез в Советский Союз. Павлов - министр спорта - в ярости обвинил меня и в контрабанде, и в чтении книг, которые, по его словам, «и в руки взять противно». О «приговоре» и его последствиях я уже упоминал - меня лишили всего, чего могли. Павлов замахнулся было и на звание международного гроссмейстера, но вовремя осекся - «это мы не вправе, это не мы давали»...

На заседании тренерского совета Шахматной федерации СССР тоже много говорилось о причинах проигрыша М. Тайманова. В частности, В.Д. Батуринский сказал: «Тайманову были созданы все условия. Долго добивались приемлемого места проведения матча, отказались от США и Латинской Америки, согласились на Канаду, учитывая, что по климатическим условиям она близка к среднерусской полосе. Но сейчас нужно сказать, что Федерация, Тренерский совет и Центральный шахматный клуб сделали не всё возможное.

Мы излишне передоверились самому Тайманову и его тренерам... Отложенные партии анализировались безответственно. Мы послали с Таймановым трех гроссмейстеров для помощи в этих вопросах. Даже перворазрядники - и те записывают анализ отложенных позиций! Может быть, полезнее было послать врача... Моральная подготовка к матчу оказалась не на высоте...».

«Не знаю, как бы всё сложилось дальше, - заканчивает Тайманов, - не приди поддержка совсем с неожиданной стороны. Спасибо коллеге Бенту Ларсену, вслед за мной проигравшему Фишеру с тем же счетом 0:6. Это несколько отрезвило горячие головы моих преследователей. Уж датского гроссмейстера даже они не могли заподозрить в тайном сговоре с капиталистами!».

Остальные четвертьфинальные матчи завершились так: Петросян выиграл у Хюбнера, Корчной - у Гёллера, Ларсен -у Ульмана. Полуфинальные пары составили: Фишер-Ларсен и Петросян - Корчной.

                читать главу 12

ООО «Шахматы»

Санкт-Петербург

время работы с 10-00 до 19-00

тел. 983-03-53 или 8-905-223-03-53

 SKYPE - Piterchess

 ICQ - 229-861-097

 VIBER: +79052230353

 info@64ab.ru