ШАХМАТЫ

ИДЕЯ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ

Игры, которые создает народ, характерны для его душевного склада. У греков были гимнастические упражнения, у римлян — игральные кости и цирк, народы нового времени играют в карты и шахматы. В склонности к шахматам, в этом, если будет позволено сказать, понимании глубин и тонкостей шахмат, как-то запечатлевается самобытность человека.

Поэтому можно представить как заповедь самоуважения каждого цивильного человека, что он познает особый характер шахмат. Конечно, от этого чувства до владения шахматами как практическим искусством долгий путь, очень долгий для многих. Но знание шахмат, достаточное, чтобы понимать, что они означают для общей культуры — насущная и благодарная задача.

Эта задача поддается измерению и обоснованию. Мы часто находим идеал сформированной личности, например, в англичанах и эллинах. «Острый» человек — это специалист, «круглый» может быть в состоянии решать многие и очень разнообразные задачи. Может быть, каждый гений нуждается в вершинах, но каждый человек — в законченности, ибо наша жизнь оригинальна, не определяется рамками и применяет на деле весь комплект наших самых разнообразных способностей. Человек открывает в шкале культурных ценностей шахматы. Если он в них и не специализируется, то его умение должно каким-то образом возыметь последствия, причем до такой степени, что он словно ощущает жизнь и радуется этому. Для формирования личности человека, пусть даже он уделяет шахматам лишь очень немногое время, это становится его приобретением.

Шахматы, как и некоторые другие игры, возникли из потребности человека в духовном проникновении в сущность войны. В незапамятные времена полководцу могло, пожалуй, показаться, что в борьбе человека с человеком решающую роль играет случай. Добродетелью воина была тогда смелость, которая не боится случайности, а, ожидая ее, протягивает сопернику руку. Наши дети еще живут в этом представлении. Пришлось преодолеть многовековое расстояние, когда человек открыл, что исход войны, помимо физических и душевных факторов (силы мускулов, остроты оружия, дисциплины и мужества) определяется и духовными обстоятельствами. И тогда этот первоткрыватель перешел к тому, чтобы выражать свои мысли и сообщать их другим: он изобрел игру как подходящий для этого инструмент. Так человек изобрел для себя примерно три или две тысячи лет назад игру, подобную шахматам.

Я представляю себе, что он чертил линии на песке и передвигал по ним камешки, чтобы разъяснить, что он хотел сказать. Так, вероятно, Ганнибал накануне битвы при Каннах мог бы начертить своим офицерам на песке две фигуры:

Фигуры со стрелками, указывающие движение, говорят на языке, понятном без слов. Они раскрывают план, который точно определяет образ действия каждого офицера, каждого отдельного воина, по меньшей мере на начальный период битвы; план, смысл и вероятность которого и надежда, в нем заключенная, становятся очевидными. Из таких фигур впоследствии возникли шахматы, причем тогда, когда войска для борьбы на более обширных пространствах вооружались слонами, всадниками, лучниками и многочисленной, но слабой пехотой, вероятно, в странах между Грецией и Индией.

Как изначально возникла эта игра и сколько разного рода превращений она претерпела, сказать невозможно. Вероятно, это была своего рода военная игра, служившая практическим целям стратегического наставления, часто преобразовывавшаяся задолго до того, как она приобрела прочную форму именно в качестве игры. И когда это, наконец, произошло, ее исходный пункт был уже забыт. Затем произошло ее формирование в качестве той игры, которая воодушевляла поклонников будущих шахмат, ибо они чутьем догадывались, что эта игра подчеркивала силу мысли, а именно силу духовного начала, способную раскрывать кажущиеся хаос и путаницу борьбы, видя в шахматах закономерный порядок.

От своего происхождения шахматы сохранили плоское поле сражения, деление армий на два противостоявших друг другу войска, белых и черных, и разделение по родам войск.