Партия №327
Новоиндийская защита
Каспаров — Тимман
4-я партия матча Хилверсум, 1985
1. d2—d4 Kg8—f6
2. c2—c4 e7—e6
3. Kg1—f3 b7—b6
4. Kb1—c3 Cf8—b4
5. Ce1—g5 Cc8—b7
6. e2—e3 h7—h6
7. Cg5—h4 g7—g5
8. Ch4—g3 Kf6—e4
9. Фd1— c2 Cb4 : c3+
10. b2 : c3 d7—d6
11. Cf1—d3 f7—f5
12. d4—d5 Ke4—c5
13. h2—h4!
Теоретическая новинка. В партии Кир. Георгиев — Куприн (Амстердам, 1985) было 13. Kd4 Фf6 и лишь теперь 14. h4. Черные не стали лишать подвижности свои пешки (14... g4?!) и после 14... КЬа6! 15. К:е6 К:е6 16. de Кре7! 17. Сf5 Кb4! 18. Фd2 Фf5 19. cb C:g2 уравняли игру.
13. ... g5—g4
Практически вынужденно.
14. Kf3—d4 Фd8—f6
15. 0—0
В варианте 15. К:е6 К:е6 16. de C:g2 17. 4g1 Cf3 18. C: f5 Ке6 шансы черных ничуть не хуже.
15. ... КЬ8—а6
16. Kd4 : е6 Кс5 : е6
17. Cd3 : f5!
Позиционная жертва фигуры в стиле Г. Каспарова. Белые получают длительную инициативу. Однако на такие жертвы находится немного охотников—последствия предстоящих осложнений оценить очень трудно.
17. ... Ке6—g7
18. Cf5—g6+
Надо задержать короля в центре и срочно вскрыть линии. К перевесу черных вело 18. C:g4?, например: 18.. . Кс5 19. е4 Фg6 20. Фе2 h5 21. Ch3 (21. Cf3 0—0—0) 0—0 22. е5 Фе4.
18. ... Кре8—d7
19. f2—f3! Ла8—f8
20. f3 : g4 Фf6—e7
21. e3—e4 Kpd7—c8
У белых уже три пешки за фигуру, но черный король убежал. Последнее обстоятельство ничуть не смущает Г. Каспарова, так как белым и без короля есть что атаковать и чем атаковать.
22. Фс2—d2!
Прицеливаясь к пешке h6 и одновременно угрожая прорывом Фd2—d4 и е4—е5.
22. ... Крс8—b8.
С отрезанным слоном Ь7 спасения все равно не найти.
23. Лf1 : f8+?! ...
Ну как не выиграть пешку на h6 и не образовать две связанные проходные! Ведь в случае 23... Ф:f8 24. Лfl белая ладья вторгается на седьмой ряд.
Позже, однако, чемпион мира нашел парадоксальное и гораздо более сильное решение: 23. Фd4! Ке8 (грозило 24. е5 de 25. С:е5) 24. Л:f8 Л:f8 25. Лfl! После размена ладей черным было бы очень трудно удержать белые пешки королевского фланга — их фигуры застряли на противоположном конце доски.
23. ... Лb8 : f8
24. Фd2 : h6 Cb7—с8!
Слон должен вступить в борьбу немедленно.
25. Ла1—e1
Сложная позиция возникала и при
25. g5!?Kc5 26. Лf1.
25. ... Сс8 : g4
26. с4—с5!!
Блестящая реплика. Поскольку с виду грозное 26. е5 de 27. С:е5 наталкивалось на 27... Кf5! 28. C:f5 (28. С:с7+ К:с7!) Л: f5 29. d6 Фd7 30. dc+ Крb7, белые решили... пригласить черного коня на с5, но только отвлечь его от защиты пункта с7.
Вот в чем состоит замысел Г. Каспарова: 26... К:с5 27. е5 de 28. С:е5 Kf5 29. С:с7+! (почти все имеющиеся на доске черные и белые фигуры находятся под ударами!) Кра8 (29... Ф:с7 30. Ф:f8+) 30. Л:е7 К:Ь6 31.Се8 со страшной угрозой 32. Сс6+.
26. ... Фе7—f6!!
Можно себе представить, сколь сложные расчеты пришлось выполнить Я. Тимману, прежде чем была найдена эта заданная защита. Угроза е4—е5 отражается: 27. е5? de 28. С:е5 Фf2+. Но что делать, если белые начнут уничтожать пешки?
27. с5 : d6 Cg4—h5!
Вот в чем соль! Белый слон угодил в оригинальную ловушку. Но и Г. Каспаров выполнил задуманное — белые пешки прорвались.
28. е4—е5 Фf6 : g6
29. Фh6 : g6 Ch5 : g6
30. e5—е6 Ка6—c5
31. d6—d7
Фантастическая позиция. Одну фигуру черным все же придется вернуть, и они решают это сделать сразу.
31. ... Кс5 : d7
32. е6 : d7 Лd8—d8
33. Ле1—е6!
Чтобы удержать равновесие, белым приходится находить далеко не очевидные ходы.
33. ... Cg6—h5
34. Cg3—е5 Лd8 : d7
35. Ле6—Ь6 Ch5—f7
Если 35... Cd1, то 35. g4 C:g4 36. Лg6.
36. Се5 : g7 Сf7 : d5
37. Cg7—e5 Cd5 : a2
Возникло примерно равное, хотя и острое, окончание.
38. h4—h5 Kpb8—Ь7
39. g2—g4 Са2—с4
40. g4— g5?!
Точнее 40. Лf6.
40. ... а7—а5
41. g5—g6 Лd7—d5
Грозило 42. Лh7.
42. Се5—f4 Лd5—f5!
Точность до конца. Слабее 42... а4 из-за 43. Лh7 Лс5 44.Сс1!
43. Cf4—g3 а5—а4
44. Лh6—h7 Лf5—с5
45. h5—h6 a4—a3
46. Лh7—e7!
46. Лd7? a2 47. Лd1 ЛЬ5 48. h7 Лbl проигрывало ввиду незащищенности белой ладьи на первой линии.
46. ... аЗ—а2
47. Ле7—e1 Лс5—h5!
48. h6—h7 Сс4—d3
49. Ле1—a1Cd3 : g6
50. Ла1 : a2 Лh5 : h7
При разноцветных слонах и пешках на одном фланге черные не могут добиться победы.
51. Kpg1—f2 Лh7—d7
52. Kpf2—е2 Лd7—d5
53. Ла2—а4 с7—с5
54. Ла4—f4 Cg6—е8
55. Кре2—еЗ Лd5—d1
56. Лf4—е4 Се8—b5
57. сЗ—с4! Сb5—d7
58. КреЗ—е2 Лd1—g1
59. Ле4—е7 Лg1 : g3
Если 59... Крс6, то 60. Лg7.
60. Ле7 : d7+ Крb7—а6
61. Кре2—d2 Кра6—а5
62. Лd7—d6.
Ничья.
В обеих рассмотренных партиях гроссмейстеры проявили высокое мастерство в дебюте, при позиционном маневрировании, в острых тактических схватках и в эндшпиле. Как бы ни накалялась обстановка на доске, борьба шла в основном вокруг линии примерного равновесия. Второй поединок завершился миром, к такому же исходу была близка и партия из матча в Линаресе.
Куда приведет нас дальнейшее повышение уровня игры?
Существует ли опасность «ничейной смерти», могут ли приблизить этот порог шахматные компьютеры? Ответ на эти вопросы тесно связан с проблемой развития шахматной теории, а точнее, с проблемой формализации шахмат.
Полная формализация означает составление списка правил, однозначных и категоричных, например, наподобие правил дорожного движения, которые позволяли бы верно оценивать любую возникающую позицию и без особых умственных усилий выбирать наилучший ход. Но мы знаем, как далека от этого современная теория шахмат! Шахматист руководствуется лишь некоторыми самыми общими принципами игры, постоянно уточняющимися и требующими творческого применения в конкретной обстановке. И до тех пор, пока шахматы дают возможность реализовывать наше стремление к творчеству со всеми присущими этому процессу неожиданными находками, триумфами, а также ошибками и разочарованиями, они будут иметь своих поклонников и никакая ничейная гибель им не страшна.
Проблема формализованного описания игры является камнем преткновения и для создателей электронных гроссмейстеров.
Современные компьютеры при всем их громадном быстродействии не могут рассчитать несоизмеримо более громадное дерево возможных вариантов до конца; как и человек, они в какой-то момент должны обрывать счет и выполнять оценку позиции. Значит, необходимо систематизировать и изложить на языке формальной логики методы оценки, а затем ввести их в память компьютера. Но компьютер, грубо говоря, понимает лишь цифры, вполне определенные соотношения типа «да», «нет», «равно», «меньше» и т. п., но он глух к таким, например, выражениям, как «инициатива», «превосходно», «доминация». И вот выяснилось, что описать в рамках жестких инструкций принципы шахматной игры мы не можем — просто мы их сами еще не понимаем столь подробно и детально...
Программисты ухитряются все же вложить в компьютеры определенный шахматный интеллект, но для успешной борьбы с гроссмейстерами машинам этого недостаточно. Колоссальные трудности, связанные с категорий и понятий шахматной игры, можно увидеть на примере следующей задачи. Задача «Игра с дьяволом». Представим себе, что доктор Фауст решил повергнуть Мефистофеля с помощью шахмат. Однако последний уклонился от прямого поединка и навязал матч со следующими необычными условиями: 1) весь матч каждый соперник играет фигурами только одного, заранее определенного цвета; 2) матч длится до тех пор, пока не будут сыграны все в принципе возможные партии; 3) сыгранные партии не повторяются; 4) победителем признается тот, кто выиграет наибольшее количество партии; 5) право выбрать цвет фигур — за доктором Фаустом!
Необычный «партнер» доктора создает необходимые условия для завершения матча, следит, чтобы не было повторения партии и выполняет другие функции, находящиеся за пределом человеческих возможностей. Он даже предоставляет доктору право делать ходы за обе стороны — порядок перебора шахматных партий в таком матче не имеет значения.
А теперь вопрос: какой цвет фигур должен выбрать доктор Фауст?
Эта странная игра длилась бы фантастически долгое, но все же конечное время (шахматы конечны!). Вначале перевес доктора был бы подавляющим: 10:0, 100:0, 10000:0, 10000000:0 ит. д., ибо он, конечно, разыгрывал бы партии, приносящие ему победу. Затем последовали бы мириады ничьих, так как все выигрышные партии были бы уже сыграны, и наконец, под торжествующий смех «соперника» и реплики:
«Сюда ходить нельзя, это уже встречалось!» — доктор вынужден был бы ставить под удар фигуры и пешки, зевать необозримое количество матов. Какой же цвет фигур выбрать? Кто победит — белые или черные?
К сожалению, утверждение, что этот матч закончится вничью в силу полной симметрии фигур и полей, не проходит — ведь, начиная первыми, белые разрушают симметрию. Для правильного ответа на поставленный вопрос нужно, по-видимому, описать такую игру в формализованном виде, на базе формализованного описания построить логико-математическую модель и решить задачу с помощью компьютера (здесь имеется в виду обычный, не специализированный на шахматах компьютер). Чтобы почувствовать сложность проблемы, достаточно самостоятельно начать процесс формализации или хотя бы наметить его основные идеи. Но, может быть, читатель попробует разрешить задачу каким-нибудь другим, оригинальным способом?
Итак, ничейная смерть шахмат отодвигается в далекое будущее, в ближайшие 5—6 лет электронного гроссмейстера не будет (если только не появится сверхмощный компьютер, работающий по принципу полного перебора вариантов). Но это — лишь одна сторона медали.
Другая ее сторона заключается в том, что поезд формализации постепенно набирает ход и его движение многим было заметно еще в 20—30-х годах. Эммануил Ласкер: «Конечно, шахматам уже недолго хранить свои тайны. Приближается роковой час этой старинной игры». Хосе-Рауль Капабланка: «В последнее время я потерял значительную долю любви к шахматам, так как уверен, что они очень скоро придут к своему концу».
Быстрой ничейной смерти не последовало. Получили развитие динамические системы игры (например, сицилианская, староиндийская защиты), которые лет 60 тому назад только обозначались, а в наше время добавили шахматам и остроты, и зрелищности. Но мысли чемпионов прошлого получают теперь новое звучание: а дает ли нам шахматная игра тот простор для творчества, который она могла бы давать? Хорошо ли это, если в печати иногда появляются партии, первая треть которых заключается в механическом воспроизведении книжных дебютных вариантов, вторая треть связана с реализацией одной из известных стандартных схем миттельшпиля, а заключительная часть опять-таки сводится к книжному окончанию? А ничейный вирус (дитя формализации!), иногда поражающий турниры и матчи,— так ли он неизбежен?
По-видимому, шахматам, столетиями пребывающим в неизменной застывшей форме, нужна эволюция. Как и любому творческому делу, если только мы не хотим, чтобы в нем появлялись черты рутины и застоя. Сейчас предпринимаются попытки повысить зрелищность и привлекательность игры за счет уменьшения времени на обдумывание ходов. Такая мера не свободна от недостатков. Например, еще более возрастает роль домашней подготовки — ведь найти достойное возражение на разработку соперника при нехватке времени очень трудно.
Чтобы представить себе, какие изменения могут ждать шахматы в будущем, вспомним два факта из прошлого.
Факт первый. Необычный матч состоялся в 1929 г. между Х.-Р. Капабланкой и венгерским гроссмейстером Г. Мароци. Партнеры играли на доске размером 16X12 двойным комплектом фигур! Капабланка победил (3:1), но вряд ли он остался удовлетворен: «партии продолжались более ста ходов и тянулись часов по десять» /12/. А если бы игра шла на доске размером 9X9 или 10 X 10? Тогда, возможно, партии не были бы столь громоздкими, а простор для импровизации, не скованной готовыми стереотипами, оставался бы по-прежнему необъятным.
Факт второй. Какое-то время в древности игра начиналась с так называемых табий, т. е. с некоторых определенных расстановок фигур, отличающихся от ныне принятой исходной позиции.
Альмуджаннах
На диаграмме приведена одна из популярных табий, носящая название альмуджаннах. Спрашивается: зачем древним шахматистам было придумывать табии, если расположение армии на крайних горизонталях (на 1 -й, 2-й для белых и на 7-й, 8-й для черных) выглядит наиболее логичным? Может, это было сделано для того, чтобы запутать первых придворных теоретиков, этаких хитрецов, которые в уединении исподволь изучали начальные ходы, готовили дебютные ловушки и ядовитые схемы расстановки фигур, а затем в практической игре получали за счет своих знаний изрядную фору?
Как бы там ни было, табии в 100- клеточных шахматах будущего (а таких табии можно составить сколько угодно, хоть по одной на каждый турнир) могли бы сделать ненужными огромные дебютные библиотеки и расчистить поле для творческой фантазии уже с первых ходов. Теоретикам пришлось бы заняться более общими проблемами игры, их результаты могли бы представить интерес, выходящий далеко за рамки шахмат...