ВЫИГРЫШ «ПО ЗАКАЗУ»
Международный турнир в Брюсселе (10—24 апреля 1987)
1—2. Каспаров и Любоевич — по 8,5 из 11; 3. Карпов — 7; 4—5. Корчной и Тимман - по 6,5; 6. Таль — 6; 7. Ларсен — 5,5; 8—9. ван дер Виль и Торре — по 5; 10.Винантс - 3,5; 11. Шорт - 3; 12. Мюлдерс - 1.
Год четвертой битвы за корону я начал необычным матчем по быстрым шахматам с Шортом (Лондон, 4 и 5 февраля 1987). Мы играли в белом и черном смокингах на сцене популярного рок- клуба, и это эффектное действо транслировалось по коммерческому телевидению — отсюда и контроль по 25 минут на партию: в сумме выходило 50 минут, и при часовом формате трансляции оставалось время на рекламу и комментарии. Я выиграл со счетом 4:2 (без ничьих). Это было занятное, но еще весьма непривычное зрелище. И когда мой менеджер Эндрю Пейдж предложил организовать цикл турниров по быстрым шахматам, многие коллеги-гроссмейстеры отвергли эту идею — она еще не овладела массами! Лишь через несколько лет все увидели, какие блестящие горизонты открыло перед быстрыми шахматами появление электронных демонстрационных досок...
Но сокращение контроля времени тогда было действительно насущной проблемой. Явный прогресс в изучении дебютов и анализе отложенных партий требовал уменьшения времени на обдумывание и более продолжительной игры без откладывания. Классический пятичасовой контроль «2,5 часа на 40 ходов с откладыванием и далее 1 час на каждые 16 ходов» уступал место шестичасовому контролю «2 часа на 40 ходов плюс 1 час на 20 с последующим откладыванием». С началом деятельности GMA новый контроль окончательно получил путевку в жизнь — и постепенно изменил динамику развития шахмат.
По всему чувствовалось, что в шахматах наступает эпоха перемен, и многие были полны радужных надежд. В Совет новорожденной Ассоциации гроссмейстеров вошли Гарри Каспаров (президент), Анатолий Карпов, Ян Тимман (вице-президенты), Любомир Любоевич, Лайош Пор- тиш, Ясер Сейраван, Джон Нанн и бизнесмен Бессел Кок (председатель и главный спонсор). Появление GMA ознаменовалось удивительным совпадением: 15 февраля 1985 года Кампоманес прервал мой первый матч за чемпионскую корону, и ровно через два года в Брюсселе была создана наша Ассоциация. Дата неслыханного произвола в истории шахмат совпала с датой начала организованного отпора силам, породившим этот произвол!
В те дни прошло и по-своему уникальное совместное заседание руководства GMA и ФИДЕ, на котором обсуждались условия предложенного Ассоциацией нового соревнования ведущих гроссмейстеров — Кубка мира в увязке со следующим трехлетним циклом розыгрыша мирового первенства и было составлено общее расписание мероприятий на 1987—1990 годы. Впоследствии, судя по всему, в дело снова вмешалась советская федерация — точнее, Спорткомитет (а может быть, и другой Комитет), — и наше сотрудничество с ФИДЕ так и не состоялось. А жаль, ибо оно могло в корне изменить всю современную карту шахматного мира...
Из Брюсселя я отправился в Гамбург, где дал повторный сеанс одновременной игры с часами местной команде бундеслиги и взял убедительный реванш (7:1) за декабрьское поражение 1985 года (единственное в моей сеансовой практике). Чуть позже, в мае, мне удалось разгромить в подобном сеансе и сборную Швейцарии (5,5:0,5).
Весь март я пробыл в родном Баку: сначала занимался с детьми на сессии школы Ботвинника — Каспарова, а в конце месяца, в дни весенних школьных каникул, давал сеансы с часами в финале Всесоюзного турнира Дворцов пионеров. Мое очередное, уже третье по счету, 1-е место среди капитанов впервые обеспечило победу бакинской команде.
Тем временем выяснилось, что осенью мне снова предстоит единоборство с Карповым — уже четвертое с 1984 года! В суперфинале претендентов экс-чемпион мира уверенно превзошел победителя отборочного цикла Андрея Соколова - 7,5:3,5. Однако перед очередным матчем за корону судьба наконец-то подарила нам с Карповым первую за шесть лет турнирную встречу. Это случилось в апреле, на великолепном брюссельском SWIFT-турнире, второй год подряд организованном неутомимым Бесселом Коком.
Турнир был важной вехой в становлении юной Ассоциации гроссмейстеров. На нем испытывались и новые технологии — электронные демонстрационные доски, впервые опробованные на нашем с Карповым матче в Лондоне (1986), и новый, шестичасовой контроль времени, с которым позже проводились турниры Кубка мира. Заметно изменилась обстановка в игровом зале: зрители наблюдали за партиями гроссмейстеров с каким-то благоговением и в полной тишине. Поскольку в Брюсселе собрались почти все основатели GMA, у нас шли ежедневные горячие дискуссии о том, что и как делать дальше. Это было бурное, интересное время, вселявшее оптимизм: шахматы явно выходили на иной качественный уровень... Правда, помимо споров надо было по вечерам еще и «немного двигать фигуры».
Состав турнира при 12 участниках был весьма сильным, хотя и неровным — концепция супертурниров тогда еще только вырабатывалась. Десяти гроссмейстерам, семеро из которых входили в мировую шахматную элиту, а один (Шорт) слыл восходящей звездой, бросили на растерзание двух бельгийских мастеров — Винантса и Мюлдерса. И, кстати, Таль, работавший главным консультантом пресс-центра и вынужденный срочно заменить приболевшего Хюбнера, в итоге обыграл только их. Волею жребия я начал с побед над ними, ван дер Вилем и Шортом (хотя с ним играл уже плохо), немного забуксовал — ничьи с Торре, Тимманом и Корчным, а затем выиграл черными у Ларсена (в старой доброй защите Тарраша!) и набрал 6,5 из 8. Обычно при 11 турах результата «плюс пять» вполне хватало для 1-го места, но в этом турнире блестяще играл Любоевич: победив в 8-м туре Корчного, он шел вровень со мной.
В 9-м туре мне, чтобы занять чистое 1-е место, надо было непременно обыграть белыми конкурента. Увы, партия не сложилась: Любоевич неожиданно применил славянскую защиту с g7-g6, и я отреагировал неудачно. Черные получили удобную игру и легко добились ничьей.
Мой суровый учитель Ботвинник по этому поводу писал: «Чемпиону мира еще следует совершенствоваться. Это подтвердилось на финише турнира в Брюсселе (1987), где Каспаров конкурировал с Любоевичем. Кульминационный момент спортивной борьбы был в 9-м туре, когда Каспаров играл белыми со своим главным конкурентом. Партия эта закончилась вничью, и в итоге Каспаров и Любоевич поделили 1-е место. Этот эпизод свидетельствует о том, что нынешний чемпион еще не достиг высшего мастерства в турнирной борьбе. Между тем и Ласкер (вспомним хотя бы его знаменитую партию с Капабланкой, Петербург 1914), и Капабланка, и Алехин, и автор этих строк (можно указать на партию с Кересом, Ленинград 1941) демонстрировали свою способность выигрывать “по заказу ” в решающие моменты турнирной борьбы. Да, Каспарову еще можно и нужно двигаться вперед, но не будем к нему слишком строгими, ведь и на солнце есть пятна...»
Но посмотрим, что происходило в Брюсселе дальше. В следующем, предпоследнем туре я играл черными с Карповым, который отставал от нас с Любоевичем на очко. Для экс-чемпиона это был последний шанс вмешаться в борьбу за 1 -е место: ему
надо было победить меня (а затем и Любоевича) в личном поединке. А мне надо было, наоборот, ни в коем случае не проиграть: чтобы и не испортить картину многолетнего единоборства, в котором я вел тогда «плюс один», и превзойти Карпова — победителя SWIFT-1986 — не только в матче, но и в турнире. Эта дуэль была знаковым событием, особенно перед грядущим матчем в Севилье. Карпов играл почему-то пассивно и неуверенно, получил худший эндшпиль, но все-таки устоял (№ 25 во 2-м томе «ВП»).
Делая последние ходы, я уже думал о том, как мне догнать Любоевича, который в тот день одолел Ларсена и, набрав 8 из 10, вырвался на полшага вперед. В заключительном туре он сыграл вничью с Карповым, и теперь я должен был выиграть «по заказу» у Михаила Таля.
№ 26. Защита Нимцовина Е48
КАСПАРОВ-ТАЛЬ
Брюссель 24.04.1987, 11-й тур
1 .d4 Кf6 2.с4 е6 3.Кс3. «Первая неожиданность: я готовился к 3.К f3 Ь6» (Таль). Честно говоря, я не знал точно, где бороться за перевес, и после консультаций с Никитиным решил пойти на сравнительно сложную игру в «Нимцовиче».
3...Сb4 4.е3. «Вторая неожиданность: этот ход Каспаров сделал когда-то против Юртаева (Москва 1981) и с тех пор больше не применял» (Таль). Вскоре я
освоил и 4.Фс2 (№ 63, 65), а вот с 4.Кf3 с5 g3 уже было покончено (см. № 13).
4.0.0 (4...с5!? 5.Ке2 - № 39 в 1-м томе «МШП») 5.Сd3. В нашей давней тренировочной партии (Баку(м/1) 1980) Таль уравнял шансы после 5.Ке2 d5 6.а3Се7 7.cd К:d5 8.g3 К:с3 9.К:сЗ с5.
5...d5 (так мой соперник играл со времен матчей с Ботвинником) 6.cd. «Этот простой и логичный ход в моих партиях раньше не встречался, что просто удивительно. Тут-то в мою душу закралось сомнение: а не подготовлено всё это заранее для встречи со мной? Увы, так оно и оказалось...» (Таль).
6...ed 7.Ке2.
7...с5. Юртаев в упомянутой партии со мной испытывал затруднения после 7...Кbd7 8.0-0 с6 9.f3 с5 (9...Ле8!?) 10.а3! А ныне, когда этим вариантом сыграна уже добрая тысяча партий, надежным признано 7...Ле8! 8.0-0 Сd6 (f8). Но Таль, не особенно задумываясь, делал самые естественные ходы.
8.0-0 Кс6. При 8...b6 9.а3 С:с3 10.bc Cа6 возникала позиция из знаменитой партии Ботвинник — Капабланка (№ 185 во 2-м томе «МВП»), на что я ответил бы 11.f3! и Кg3, готовя е3-е4, как уже пробовал против Ивановича (Никшич 1983).
9.аЗ cd 10.ed!? Небольшой плюс сохраняет 10.ab dc 11.b5 Ке5 12.К:с3, но мне казалось, что здесь черным играть проще. Правда, в случае ..Сg4 13.f3Сh5? 14.Сe2 с угрозой g2-g4 (Д.Гуревич - Таль, Сент-Джон(блиц) 1988) у белых уже явный перевес, но в их пользу и 13...d4 14.С:h7+! К:h7 15.Ф:d4 К:f3+ 16.gf (Кир.Георгиев - Спасов, София 1984). Альтернатива — 12...Фc7(d6) или 12...К:d3 13.Ф:d3 Cе6.
К тому же мне нравилась возникающая после 10.ed структура — с конем на е2 и скорым f2-f3. «Что теперь делать черным? На отступление 10...Сd6 следует 11. f3, и позиция принимает очертания разменного варианта французской защиты, причем с двумя (!) лишними темпами у белых. За доской я так и не нашел приемлемого плана игры» (Таль).
10...С:сЗ?! Снова самый естественный ответ. При 10...Се7 11.0 и Крb1 белые могут спокойно готовить атаку с g2-g4. Но все-таки лучше 10...Сd6! (контролируя черные поля), как было еще в партиях Стольберг — Ботвинник (СССР(ч) 1940) и Гли- горич — Смыслов (Пальма-де- Мальорка(мз) 1970). Сам Таль потом отстаивал этот вариант за белых против Сакса (Суботица(мз) 1987)- 11.f3 (11.Сg5? С:h2+) 11... h6! 12. Крh1 Кh5 (12...Ле8!?) 13. Фe1 f5 14.К:d5 С:h2 15. Кр:h2 Ф:d5 16.Фh4 и сам же указал .16..Фf7 «=».
11 .bс!? Новинка, рожденная за доской. У черных похуже и при 11.Кс3 Сg4 (11...К:d4?! 12.С:h7+ и Ф:d4) 12.f3 Се6 (Порат — Пах- ман, Амстердам(ол) 1954) 13.Се3, но я решил укрепить пешку d4 и затем создать атаку на короля. «Неожиданности сыплются как из рога изобилия! У меня как-то выпало из памяти, что Каспаров — ученик Ботвинника, обладающего поистине энциклопедическими познаниями в дебютной теории. Немудрено, что ученик оказался вполне достойным своего учителя» (Таль).
11 ...Ке7?! С очевидным намерением jtf5, но белые этому легко препятствуют. При 11...h6 12.f3 выигрывала в силе атака с Крh1, Лg1 и g2-g4. Никитин советовал решить проблему развития слона с8 путем 11..Cg4, однако после 12.f3 (не так ясно 12Сg5 h6 13.Сh4Ка514.f3Сd7) 12...Сh5 13. Лb1 14.Сg5 Сg6 15.Кf4 черные скованы связкой коня f6 и слабостью пешки d5.
Видимо, лучше 11...Ле8!? (Са- вон) 12.f3 Ка5 и Сd7 или 12.Сg5 h6 с последующим Ка5 и Сd7.
12.Фс2. Конечно! Гораздо слабее Сg5?! ввиду 12...Ке4.
12....Сd7?! Хочется развить слона, но упорнее было 12...Кg6, чтобы на 13.Сg5 h6 14.Сd2 (14. Сc1!?) пожертвовать пешку — 14... Ке4 15.С:е4 de 16.Ф:e4 Ле8, хотя после 17.Фd3 Се6 18.Лfe1 Лс8 19. Кg3 компенсация за нее недостаточна.
13.Сg5! С угрозой C:f6 Похоже, Таль готовился к позиционной борьбе после 13.f3, но белые неожиданно переходят к штурму королевской крепости.
13...Кg6. Сейчас жертва пешки- 13...Ке4 14.С:e4de 15.Ф:е4 f6 16.Сd2 была бы еще менее корректной.
14.f4! Оказывается, есть и такой план, идею которого я ухватил довольно быстро. Не сделав ни одной грубой ошибки, черные получают трудную позицию.
14...h6. Приходится: в случае 14...Ле8 15.f5 Кf8 16.Кf4 Сс6 17.Кh5 К8d7 18.Фf3 чересчур неприятна связка коня f6.
16. С:f6 Ф:f6 16.f5! «С грозной и вряд ли отразимой атакой. Я с удовольствием играл бы в этой позиции белыми» (Таль).
16...Ке7 17.КgЗ. Вдруг выясняется, что у черных нет полноценной защиты от угрозы Кh5 и f5-f6.
17...Кс8?! Перевод коня на d6 слишком медлителен, как и 17.. Крh8?! 18.Кh5 Фg5 19.f6! gf (19...Ф:h5? 20.fe Лfe8 21.Лае1+- 20.К:f6 С:f5 21.С:f5 Ф:f6 22. Лael K:f5 23.Лf5 Фg6 24.Фf2 и т.д. Правда, и при более упорном 17...Фfg5 18.Фf3! h5 19.f6 gf 20.Kf5 или 18...Лае8 19.f6 gf 20. Лf1 позиция черных крайне опасна.
18.Лf4? В «Информаторе» я поставил к этому напрашивающемуся ходу восклицательный знак, недооценив возможный ответ черных, и забраковал сильнейшее 18.Лf3(!) из-за «неясного» 18... Крh8 На самом же деле после 19. Кh5 Фg5 20.Кf4 черным худо: надо возвращаться конем — 20... Ке7, и в случае 21.f6 Ф:f6 22.Кg6+ fg 23.Лf6 Лf6 еще есть шансы построить крепость с ладьей, конем и пешкой за ферзя, но после неожиданного 21.Фf2!? С:f5 22.С:f5 Ф:f5 (при 22...К:f5? 23.Кh3 теряется фигура) 23.Ле1! Кg6 (а при 23...Фd7 24.Ке6! — качество) 24.Ке6! Ф:е6 25.Л:е6 fe 26.а4 эти шансы тают.
18...Kd6? Ответная любезность — мы оба считали, что это единственный ход! С треском проигрывало 18...Фd6? 19.f6!! Ф:f4 (19...g6 20.Лаf1+-) 20.Сh7+ Крh8 21.fg+ Кр:g7 22.Кh5+ и К:f4 Однако скрытый компьютерный ресурс 18...g5! (человеку отважиться на такой обязывающий ход непросто) давал черным обороноспособную позицию, хотя как при 19.Кh5 Фd6 20.Лf2 f6 21.Фb3 Кb6 22.a4 или 21.c4!? dc 22.С:c4+, так и после 19.Лf2 Кb6 20.Кh5 Фс6 (20...Фd6 21.f6!) 21.Лb1 Лad8 (21...Лас8 22.Сb5!) 22.а4 или 19... Кd6 20.Кh5 Фd8 21.Фa2 Сc6 22. h4 белые сохраняли инициативу.
19.Фf2! «Завершая последние приготовления к изгнанию черного ферзя с f6» (Штоль).
19...Лfe8. Ведет к разгрому (опять «естественный» ход!), но что взамен? На добровольный уход 19..Фd8 решало 20.f6! Ке8 (не лучше 20...g5 21.ФЗ! и Фh5 или 20...g6 21.Лf1!) 21.fg К:g7 22. Лf6! А в случае 19...К e8 20.Кh5 Фd6 (но не 20...Фg5 21.h4! Фh5 22.g4 — ключевая идея!) 21.f6! g5 (21...g6 22.Лf1(е1) с неотразимой атакой) 22. Сb1! (грозит Фс2) 22... Фe6 23.Лf5! Кd6 24.Кg7 К:f5 25. К:e6 fe 26.c4! у черных нет достаточной компенсации за ферзя.
Весьма печальны их дела и после более упорного 19... Крh8 20. Kh5 Фg5 21.h4! Фd8 (21...Ф:h5? 22.g4) 22.Кg4 Лg8 23.Фf4Кe4 24. С:е4 dе 25.Ле1 и т.д.
20.Кh5 Фd8 Ha 20...Фg5 21. h4! Фd8 (21...Ф:h5 22.g4) сильно и 22.Фg3, и 22.Кg4.
21.К:g7! (уже нет смысла в 21. f6? ввиду 21...g5) 21...Ке4. Агония. Сразу проигрывало 21... Крg7 22.f6+ Крh8 23.Фh4. Но и теперь всё заканчивается стремительной атакой на короля.
22.С:е4 Л:е423. f6 Крh7 24. Л:е4 de 25.Фf4 Сс6 26.Ле1 (26.Лf1!?) 26...Фf8 27.с4 (можно и сразу 27.Кf5! и Ле3) 27... Ф:а3 28. f5! Фf8 29.Ле3 Сd7 30.Лg3 С:f5 31.Ф:f5+. Черные сдались. Моя единственная турнирная победа над Талем.
В итоге я догнал Любоевича и разделил с ним 1—2-е места, а Карпова опередил на полтора очка, взяв у него своеобразный реванш за московский «Турнир звезд» 1981 года. Что же касается слов Ботвинника о моей неготовности выигрывать решающие партии, то я быстро «исправился», выиграв на финише не только у Таля, но и у Карпова в Севилье-1987 (№ 31), и у Спасского в Барселоне-1989 (№ 51).
На следующий день после окончания основного турнира организаторы провели «чемпионат мира по блицу» — грандиозный двухкруговой блицтурнир. Для усиления спортивной интриги был предусмотрен еще и дополнительный матч из двух партий между занявшими 1-е и 2-е места. Усилился и состав турнира: бельгийских мастеров Винантса и Мюлдерса заменили Сосонко и выздоровевший Хюбнер. Двенадцать участников играли между собой сразу по две партии — белыми и черными. Вместо жеребьевки всех расположили по рейтингу, и первый номер рейтинг- листа играл сначала с 12-м, затем с 11-ми т.д. Таким образом, мы с Карповым встречались на самом финише.
После сверхудачного старта (11 из 12!) я практически обеспечил себе место в двойке и несколько сбавил темп. Перед последним туром трио лидеров выглядело так: Каспаров — 15,5 из 20, Тим- ман — 13, Карпов — 12. Шансов на дополнительный матч у Карпова уже почти не было: он мог обогнать Тиммана только чудом. Слабая мотивация и накопившаяся усталость соперников привели к тому, что обе наши с Карповым блицпартии оказались крайне низкого качества (№ 26 и 27 во 2-м томе «ВП»). Удача была на моей стороне — 1,5:0,5.
Итоги экспериментального SWIFT-чемпионата мира по блицу: 1. Каспаров — 17 из 22; 2. Тимман - 15; 3-4. Карпов и Лю- боевич — по 12,5; 5. Хюбнер — 12; 6-7. Корчной и Шорт — по 11; 8. Таль — 10,5 и т.д. В дополнительном миниматче с Тимманом меня устраивала ничья (благодаря 1-му месту в турнире), однако, собрав остатки сил, я все-таки одержал победу - 1,5:0,5.
В следующие полгода перед матчем с Карповым я ограничился участием в очередном интересном эксперименте — телевизионном матч-турнире трех сборных команд СССР (Москва, 8—10 мая), проходившем с контролем по 45 минут на партию. Возглавив команду «молодого поколения», я набрал 2,5 из 4 против Белявского и Таля. Победила и моя команда. Тогда же впервые в истории — веяние времени! — состоялось собрание почти полусотни советских гроссмейстеров под председательством Ботвинника. Кроме меня выступали Таль, Геллер, Полугаевский, Разуваев, Псахис и многие другие. В единогласно принятой резолюции собравшиеся отметили, что «структура шахматного движения в стране устарела и нуждается в коренных преобразованиях», одобрили «деятельность чемпиона мира Каспарова и экс-чемпиона мира Карпова в международной Ассоциации гроссмейстеров» и рекомендовали коллегам вступать в эту организацию в индивидуальном порядке...
Итак, наш новый матч с Карповым начинался 10 октября в испанской Севилье. В конце мая, вернувшись из Барселоны, где мне вручили уже четвертый шахматный «Оскар», я начал подготовку к матчу (которую прервал лишь в августе для ознакомительного визита в Севилью). Первый предматчевый сбор проходил, как обычно, на берегу Каспийского моря, в санатории «Загульба».
После матча-1986 у меня возникла нелегкая проблема с тренерской группой, ибо с уходом Тимощенко и Владимирова в ней остались только трое из тех, с кем мы начинали борьбу: Никитин, Шакаров и Дорфман. Поэтому в марте я провел переговоры с молодым грузинским мастером Зурабом Азмайпарашвили (через год он стал гроссмейстером), который сразу включился в нашу подготовительную работу и, в частности, помог мне освоить новый матчевый дебют — английское начало. Все же в команде недоставало еще одного сильного гроссмейстера. В конце августа я обратился к Сергею Долматову, и тот, на мое счастье, согласился помочь. Приход Сергея обеспечил нам в Севилье заметный перевес в анализе отложенных партий.
Об испытаниях, выпавших на мою долю в те месяцы, подробно рассказано во 2-м томе «Великого противостояния». Матч в Севилье оказался для меня психологически самым трудным из всех пяти поединков за корону с Карповым. Победа в матче-1986 в какой-то степени меня разоружила: она казалась окончательной.
И в 1987 году помимо борьбы с бюрократией в ФИДЕ и Спорткомитете я занимался множеством других важных дел — работал в детской шахматной школе (за полтора месяца до матча мы с Ботвинником провели в Друски- нинкае последнюю совместную сессию), пытался организовать совместное советско-английское шахматное издательство и шахматный журнал, создал и возглавил GMA в Брюсселе, основал детский клуб «Компьютер» в Москве. Кстати, именно из этого клуба по телекоммуникационным линиям связи передавались ходы первого в истории сеанса «Звездных шахмат» (с центром в Каннах), в котором я играл сразу с десятью городами планеты.
Отвлекала и продолжавшаяся работа над автобиографической книгой «Дитя перемен». По ходу этой работы трудно было избавиться от ощущения, что основная борьба за титул чемпиона мира уже позади. Незадолго до матча книга была издана в Лондоне, а затем еще на пяти европейских языках, и в Севилье я провел ее презентацию.
Многочисленные проблемы мешали сосредоточиться на главном — психологической подготовке к очередному матчу с Карповым. Как-то очень далек был этот поединок от моего сознания, и невольно хотелось от него отрешиться. Зачем играть еще? Уже доказано превосходство, уже завоеван и затем подтвержден титул чемпиона... Хотя я понимал — на этот раз на карту поставлено гораздо больше, чем в предыдущих матчах, мне очень не хотелось играть матч, всё мое существо противилось самой мысли о том, что надо снова (в который раз!) мобилизовывать себя на битву...