Дуэль вундеркиндов: матч с Решевским (продолжение-2)
№ 445. Защита Нимцовича Е51
РЕШЕВСКИЙ - ФИШЕР
Лос-Анджелес (м/7) 1961
1 .d4 d5 2.Кf3 Кf6 3.с4 е6 4.Кс3 СЬ4 5.е3 0-0 6.Сd3Кс6 7.а3.
Решевский знал слабость Фишера к схемам с С:с3, иначе бы он избрал более логичное 7.0-0!, чтобы после 7...dc 8.Сc4 Сd6 подыскать более полезный ход, чем 9.а3.
7...С:с3+. Явно лучше стандартная операция 7...dc! 8.С:с4 Сd6 и е6-е5 (защита Рагозина). В матче-реванше Ботвинник — Таль, проходившем за четыре месяца до битвы американских корифеев, белые ничего не получали по дебюту после 9.Кd5 е5 10.Кd6 Ф:d6 11.de Ф:d1+ 12. Кр:d1 Кg4 13. Кре2 Кс:е5 14.Сd5 с6 15.Сe4 Сe6 (1-я партия), 9.b4 е5 10. Крb2 Сg4 11.d5 Ке7 (3-я) или 11.de Ке5 12. Се2 Фе7 13.Кb5 Лfd8 (5-я).
Безопасно для черных и 9.е4 е5 10.d5 Кe7 11.0-0 Кg6. А попытка помешать ходу е6-е5 путем 9.Сb5 несостоятельна ввиду известной жертвы пешки — 9...е5! 10..С:с6 ed! (по мотивам партии Капабланка — Рагозин, Москва 1936) 11.Кd4 (11. edbc=) 11...bc 12.К:с6 Фе8 13.Кd4 Лb8 14.f3 Лb6 15.b4 Сd7, и белым трудно остановить атаку, надвигающуюся на их короля.
8.Ьс Ка5 9.Кd2 с5 10.0-0. Белые медлят с разменом пешек, предлагая высказаться сопернику. В случае 10.cded 11.0-0 очевидное 11... Се6 было бы полезнее, чем 11...b6.
10...b6?! Вторая дебютная погрешность, тем более непонятная, что в сыгранной годом ранее партии Торгбергссон — Фишер (Рейкьявик 1960) черные уже проходили по правильному пути: 10...dc! 11. К:с4 К:с4 12.C:с4 Фс7 13.Фe2 е5 14.Лb2 е4 (еще лучше 14...Ле8! 15. h3 Се6) 15.h3 Сf5 16.Лfdl Лас8 17. а4 cd 18.Л:d4 Лfd8=.
11.cd ed 12.f3 Ле8 1 3.Лe1 Cе6. В случае 13..Cb7 (Меднис) 14.Кf1Фc7 15.Лa2 Лad8 16.Кg3 a6 17.Лае2 Кc6 18.Сb2 Кe7 19.e4! или15...c4 16.Сbl Кb3 17.Кg3 черный слон не мог помешать продвижению е3-е4 и оставался пассивным наблюдателем событий, происходящих на королевском фланге.
14.Ла2 Лс8. Интересно сразу 14...Фd7, чтобы на программное 15. g4?! ответить ошеломляющим 15... cd 16.cd Кe4!, резко обостряя ситуацию: 17.fe de 18.Cb1 C:g4! 19.Фс2 Лас8 20.Фb2 Кc4! 21.К:c4 Л:с4, и король белых в большой опасности. Поэтому им пришлось бы переключиться на ферзевый фланг — 15. a4cd (15...а6 16.Ca3, а на 15...Cf5 неприятно 16.Cb5 Кс6 17.dс! Ьс 18. Кb3) 16.cd Cf5 17.Cb5 Фс6 18.Фа3, сохраняя игровую инициативу.
15.Кf1cd 16.cd. Критическая позиция.
16...h5?! Фишер с прямотой римлянина препятствует ходу g2-g4 и активизации белого коня через g3. Меднис ставит к этому ходу вопросительный знак и называет его «решающей ошибкой». Безусловно, такие ослабления не бывают хорошими, но эта оценка слишком сурова и явно идет от результата партии.
«Для самоубийства время еще не пришло, - пишет Меднис. - Вполне логичным продолжением было, скажем, 16...Фd7». Действительно, это самый естественный и, видимо, наилучший ход. Черные собираются пойти 17...Сf5 и сковать белые пешки в центре. А плановое 17.g4 наталкивается на уже знакомый тактической выпад 17...Кe4!?
В случае принятия вызова — 18.fe de 19.Сb1 белых ждет парадоксальный удар 19...С:g4!, создающий столпотворение их фигур на ферзевом фланге: 20.Фd2 (при 20.Лае2? Сf3! 21.Кg3 h5 угрозы черных вряд ли отразимы) 20..Кb3 21.Фb2, и тут можно выбирать между неожиданным возвращением 21...Се6!? 22. Кg3 f5 23.Сd2 К:d2 24.Ф:d2 C:а2 25.C:а2+ Крh8 26.Лf1 g6 27.Кe2 с нестандартной, обоюдоострой позицией (я бы все-таки предпочел играть белыми) и еще более неожиданным ходом 21...Cd1!, ведущим к весьма картинному положению.
После 22.Л:d1 (приходится: 22.С.d2? Фg4+ 23.Кg3 h5) 22..Фg4+ 23.Фg2 Фd1 24.Сc2 от обилия возможностей у черных могут разбежаться глаза:
1)робкое 24...Фf3?! дает белым лучший эндшпиль — 25.Ф:f3 ef 26. С:b3 Л:с1 27. Крf2;
2)напрашивающееся 24...Ф:с1 25.С:b3 Лс3 26.Сd5 Л:е3 допускает красивую комбинационную атаку — 27.Лс2! Ф:а3 28.Ла2! Фd3 29.C:f7+! 30.Л:а7+ Ле7 31.Л:е7+ Кр:е7 32.Фg5+ Кре6 33.Ф:e3 Крd5 34.Фg5+ Крс4 35.d5 с шансами на выигрыш;
3)простое 24...Л:с2! сразу приводит к ничьей — 25.Ф:с2 Фg4+ 26.Крf2Фf5+;
4)тонкое 24...Фh5 поддерживает после 25.С:b3 Л:с1 26.Лf2 Се7 напряжение борьбы.
Поэтому вместо 18.fe предпочтительнее сдержанное 18.Лg2 Кd6! (при «активном» 18…Кс3?! конь только мешается под ногами: 19.Фс2 h5 20.h3) 19.Кg3 с несколько лучшими шансами (не сразу 19.е4?! из-за 19...de 20.fe Сс4 21.Сc2 Кb5 22.Сb2 С:f1 23. Кр:f1 Кc4 24.Са4 а6).
17.h3 h4. До предела сужая активные возможности белых: теперь им осталось лишь проводить стандартное е3-е4.
18.Лf2 Фd7 19.е4! (медлить нельзя-иначе 19...Сf5) 19...de 20.fe.
20...Cb3. «Продвижение белых пешек в центре основано на точном тактическом расчете: 20...Ф:d4? 21. е5 Лd8 (любой ладьей; 21...Кd5(7) теряет ферзя после 22.Ch7+) 22.ef Ф:d3 23.Лd2!, и белые выигрывают ладью» (Меднис).
Но последствия решительного 20...Ф:d4!? далеко не столь очевидны! Меднис ошибся уже на первом ходу: 21.е5 слабо из-за 21...Л:с1! 22. Ф:cl (22.Сh7+?? К:h7 23.Ф:d4 Л:е1 -+) 22..Сg4! 23.hg Ф:d3, и благодаря разбитой пешечной структуре противника у черных хорошие шансы на спасение.
Видимо, в поисках серьезного перевеса белым пришлось бы сыграть на атаку — 21.Сb2, и любое отступление ферзя имеет свои недостатки:
1)21...Фс5 22.е5! (примитивное 22.С:f6? gf 23.Кe3 Кс6 позволяет черным консолидироваться) 22... Кd7 23.Фh5 Кf8 24.Кd2!, и белые без помех штурмуют королевский фланг;
2)21...Фd8 заставляет белых проявить максимум изобретательности: нагнетающее 22.Кe3 допускает 22...Лс5! (препятствуя опасной вылазке ферзя на h5) 23.С:f6 gf 24.Лf4 Фd6!, и надо играть 25.е5! (хуже 25. Л:b4 Фg3 или 25.Л:f6 Фd4 26.Лh6 Лd8) 25...Ф:e5 26.Л:b4 Фg5 27.Кf5! Лd8! 28.Л:е6! Лc1! 29.Кe7+ Крf8 30.Лh8+ Кр g7 31.Лh7+ Кр f8 32.Сh8+ c изящным вечным шахом.
Лишь внезапная жертва качества 22.Л:f6! gf 23.Фh5 позволяет выявить основной дефект позиции черных — слабость укрытия короля, вызванную отсутствием пешки на h7.
Главную роль в стремительно разворачивающейся атаке сыграет слон b2, хотя участие в боевых действиях принимает вся армия белых:
а) 23...Cc4? — это проигрывает немедленно из-за 24.Кe3!! (конь сразу же устремляется на слабое поле f5) 24...Лс5 (24...С:d3 25.Кf5!) 25. Фg4+! Лg5 26.Фf4+-;
б) 23..Кc4 24.С:c4 С:c4 — задача белых посложнее, но в конечном счете и здесь черных губит слабость поля f5: 25.Фg4+ Кр f8 26.Ф:h4 Ле6 27.Ке3! Фd2 28.Сcl Фс3 29.Фh8+ Кр е7 30.Ф:с8 Ф:е1+ 31. Кр h2 Ф:с1 32.Кf5#;
в) 23...Лс5 24.Фh6 Ле5 — попытка перекрыть диагональ свирепому слону b2 не останавливает ураганного натиска: 25.Сb5! Лf8 26.Кg3!! (контроль над полем g3 оказывается иллюзией!) 26...hg (к скорому мату ведет 26,..Л:b5 27.е5! Л:b2 28. Кh5 Л:g2+ 29. Кр g2 Фd5+ 30. Кр h2 Фа2+ 31.Кр g1; ничего не меняет и 26...Фе7 27.ЛеЗ) 27.ЛеЗ Лg5! 28. С:f6 Фdl+ 29.Сf1Фh5! 30.Ф:g5+ Ф:g5 31.Сg5, и у черных, невзирая на все их ухищрения, проигранный эндшпиль;
г) 23...Кc6 — самый естественный ответ, однако он наталкивается на 24.Сb5! Теперь даже за временное перекрытие слона b2 черным приходится вернуть качество: 24...Кe5 25.Лd1 Фе7 26.С:e8 Л:е8 27.Ф:h4, и выигрыш белых, по большому счету, уже только дело времени.
Все же 20...Ф:d4 (взятие центральной пешки!) имело определенный практический смысл: слишком велика была вероятность хода 21.е5, позволявшего черным упростить игру. Да и атака, связанная с жертвой качества на f6, была далеко не очевидной и требовала от белых немалой решительности.
21.Фd2 Cc4. Теперь в случае 21...Ф:d4 атака 22.Сb2 Фс5 23.С:f6 gf 24.е5 отражается путем 24...ФсЗ! Зато после 22.е5! Л:с1 (единственный ход: плохо как указанное Меднисом 22...Леd8? 23.ef Ф:d3 24.Ле8+!, так и 22...Л:е5? 23.Сh7+ К:h7 24.Ф:d4 Л:e1 25.Сh6! gh 26.Фg4+, и ферзь демонстрирует свою мощь) 23.Ф:с1 Кg4 24.hg Ф:d3 белые, пользуясь неудачным положением слона на b3, быстро переходят в наступление: 25.Кd2! Сe6 26.Кe4 и т.д.
Малозаметное изменение позиции (всего один ход!) приносит черным не только новые трудности, но и новые надежды — 21...Кс4!? При размене ферзей — 22.Фb4?! Фа4 23. Ф:а4 С:a4 им удается получить сильную контригру: 24.Сg5 Ла3 25. Лal Лс3 26.Лf3 b5 27.е5 Кd5! - положение черных фигур с виду неустойчиво, но как это использовать, неясно (28. Ce4 Л:f3 29.gf Кс2!). Однако после 22.Фg5! Ф:d4 (или22...Кh7 23.Ф:h4 Ф:d4 24.Фg3 Лс6 25.e5!) 23..Сc4 белые сохраняют перевес и хорошие шансы на атаку, например: 23...Л:с4 24.Сb2 Ф:f2+ 25. Кр:f2 Лс2+ 26. Кр g1 Л:b2 27.Ф:b4 или 23...С:с4 24.Сb2 Кh7 25.Фg4! f5 26.Ф:h4 Л:e4 27.Л:е4 Ф:e4 28.Фg3 Фe7 29.Кe3! Сe6 30.К:f5 С:f5 31. Л:f5 и т.д.
22.Cc2 Кb3. Разменять белопольных слонов ходом 22...Cb3 не удавалось из-за 23.Cb1, а вторжение 23...Kс4 теперь совершенно бессмысленно ввиду 24.Фd3.
23.C:b3 C:b3 24.е5 Кd5 25. Фg5 Фе7?! Этот ненужный для обороны ход (пешку h4 все равно не спасти) является прелюдией к грубейшему зевку. На d7 ферзь был расположен идеально, и следовало озаботиться скорейшим возвращением слона для укрепления королевского фланга: 25...Cc2 или сначала 25... Лс2, вызывая размен ладей.
26.Фg4 Лс6. Другое отступление — 26...Лс7 защищает от вторжения ферзя, но тогда очень силен перевод 27.Кd2 Сc2 28.Кf3, после чего белые не только получают лишнюю пешку, но и увеличивают свой атакующий потенциал.
27.Cg5. По-моему, и здесь предпочтительнее было 27.Kd2 Cc2 28.Kf3.
27...Ф:а3?? Борьба продолжалась бы гораздо дольше, если бы черные отдали пешку — 27...Фе6 28.Ф:h4 Сс2 29.Кh2 ЛсЗ 30.Кf3 (30.Кg4 Сg6) 30...Фg6 31.Сcl Сf5, уповая на белопольную блокаду и разноцветных слонов в возможном эндшпиле. Их позиция была отнюдь не безнадежна, и можно только гадать, что заставило Бобби принять воистину самоубийственное решение.
28.Фd7! Любая из черных ладей могла бы легко защитить короля от этой атаки, но ладьи вынуждены защищать друг друга. С потерей же пешки f7 королевская крепость рушится и сопротивление становится бесполезным. Черные сдались.
В 8-й партии Бобби имел шанс снова выйти вперед, но упустил, казалось бы, уже близкую победу. Вничью закончились и следующие три партии, причем в 11-й Решевский побывал в двух жестоких цейтнотах и спасся только благодаря своей удивительной цепкости и неточностям соперника. Таким образом, сохранился равный счет — 5,5:5,5.
«Напряжение в матче нарастало с каждой партией, — пишет очевидец. — Соперники перестали разговаривать друг с другом, не могли ездить в одном автомобиле из отеля в шахматный клуб. Решевский требовал установить кондиционер в зале, Фишер возражал, что слишком холодно. Оба были полностью нацелены на победу, и ни один не хотел хоть в чем-то уступать другому».
Роковой стала 12-я партия. Ее почему-то назначили на субботу, хотя все знали, что в этот день Решевский, ортодоксальный еврей, не играет до захода солнца. Но если начать партию в 21.00, она может затянуться до 2.30 ночи... Решили перенести встречу на воскресенье, назначив на 13.30. Но тут выяснилось, что г-жа Пятигорская просит начать игру в 11.00, так как после партии она хочет успеть на концерт мужа, выдающегося виолончелиста Григория Пятигорского. Учитывая вклад «просительницы» в призовой фонд, оргкомитет пошел ей навстречу.
Узнав об этом, Фишер выступил с протестом, заявив, что не будет играть в такую рань. Тем не менее в воскресенье часы были пущены, и по прошествии часа Решевскому присудили победу в партии. Бобби назвал такое решение неправомерным и пригрозил срывом матча. В ответ президент АШФ У.Фрид потребовал, чтобы 13-я партия игралась по расписанию. Фишер стал настаивать, чтобы предстоящая партия считалась 12-й, а решение о присуждении победы сопернику было отменено. Ему ответили, что играться будет 13-я партия, а вопрос о присуждении или переигровке 12-й рассмотрят через пару дней. Заподозрив подвох, Бобби опять стал угрожать, что не возобновит игру...
Итог для Фишера был печален. После неявки на партию ему засчитали поражение в матче и выдали 35 процентов призового фонда как проигравшему. «Напрасно они считают меня ребенком, — сказал возмущенный Бобби. — Все равно я оспорю свое право через суд». После турнира в Бледе он действительно подал в Верховный суд штата Нью- Йорк жалобу, в которой обвинил Решевского в подрыве своего авторитета, ибо, продолжая играть в турнирах, тот показывает, что считает матч законченным. Но то был глас вопиющего в пустыне: «Ни Шахматная федерация США, ни «большая» пресса меня не поддержали...» В конце концов дело закрыли.
Однако Фишер не смирился. В 1963 году Жаклин Пятигорская, основавшая вместе с мужем специальный фонд с целью популяризации шахмат в Америке, решила провести в Лос-Анджелесе турнир восьми сильнейших гроссмейстеров мира — Кубок Пятигорского. Получил приглашение и Фишер. Он согласился, но при условии, что ему выплатят 2000 долларов, которые он потерял в матче с Решевским «из-за произвола меценатов и судей»! Разумеется, турнир прошел без него...
Я вот думаю: уж не скандал ли в матче с Решевским спровоцировал антисемитизм Фишера? Ведь именно началом 60-х датируются его первые высказывания на эту тему. Дон- нер писал после турнира в Бледе: «Я удостоверился в том, что всё, что слышал о нем в последнее время, является правдой: взгляд Фишера на мир принял болезненные формы; он полагал, что всё зло в мире происходит от евреев, коммунистов и гомосексуалистов».
Было бы ошибкой, однако, делать на основании этого свидетельства далеко идущие выводы. Мол, уже тогда Фишер являлся законченным антисемитом, антикоммунистом и экстремистом. В сущности, Бобби был еще 18-летним юнцом, и его шокирующие заявления отражали скорее эмоциональное состояние, чем осознанную жизненную позицию. Ведь после матча с Решевским в американской прессе поднялась шумиха. Все обвиняли Фишера, радио и газеты не стеснялись в эпитетах, осуждали избалованного «отщепенца», который своим поведением позорит звание чемпиона США. Шахматная федерация тоже приняла сторону Решевского. Неудивительно, что Бобби чувствовал себя несправедливо обиженным, всеми покинутым, загнанным в угол...
Но не могли же все ополчиться на него просто так, должна же была быть причина?! И Фишер нашел ее. Да они же все евреи: и Решевский, и чета Пятигорских, и заправилы из федерации, и журналисты, и судьи... Вот и поддерживают друг друга! Вдобавок его раздражало, что он, гениальный Бобби, зависит от прихоти меценатов, которые, как и эта наследница Ротшильда, тоже в основном евреи. «Для турниров по гольфу миллионеры не жалеют и 300 тысяч долларов, а на шахматы швыряют тысчонку или две — и еще хвастаются этим! Турнирам же присваиваются их имена, каждый должен им низко кланяться, играть, когда они захотят, — и всё это за пару тысяч долларов, которые для них ничего не значат и которые они отсчитывают от своего подоходного налога!»
Для малообразованного, крайне эгоцентричного, выросшего в Бруклине юноши такой «упрощенный» взгляд на мир был объясним. Очень точно подметил гроссмейстер О’Келли: «Поведение Фишера напоминает поведение дикаря: всё, что происходит вокруг него, он воспринимает как угрозу». С возрастом Бобби, наверное, мог бы избавиться от своих комплексов, но ему не повезло: в довершение ко всем неприятностям на родине по нему еще проехался и советский «шахматный каток», который, в общем-то, и изломал личность Фишера. Он рос, как карликовая береза, в удушливой атмосфере, заполнившей шахматный мир с момента вхождения Советского Союза в ФИДЕ, при тотальной доминации советских игроков и, соответственно, советской политической и спортивной машины. Это давление порой принимало уродливые формы (как, например, в турнире претендентов на Кюрасао). И я думаю, что развившийся с годами в манию антисемитизм Фишера был во многом связан именно с домина- цией «советско-еврейских» шахматистов. Ему казалось, что они все объединились против него с целью помешать стать чемпионом мира... Помню, Решевский рассказывал мне, как во время межзонального турнира на Мальорке (1970) Фишер с горящими глазами поведал ему, что читает сейчас «очень интересную книгу». «Какую?» — простодушно спросил Сэмми. «Майн кампф!» — ответил Бобби...