Шахматное наследие А.С.Лутикова, предисловие

Замысел написания книги о шахматах Анатолий Степанович Лутиков вынашивал много лет. Задумывая книгу, он хотел все соз­данное им за шахматной доской не просто объединить в сборник лучших партий, а привести в систему учебника шахматной игры.

А. С. Лутиков вспоминал начало своего пути в шахматах: «...Было это в Ленинграде. Вместе с товарищем по школе мы по­шли во Дворец культуры на лекцию о пенициллине (тогда об этой новинке много говорили). Решив скоротать время, оставшееся до лекции, мы зашли в шахматную комнату. Все сидели сосредото­ченные, а мне здесь делать было нечего — играть я не умел. Не найдя партнера, товарищ взялся учить меня. О лекции мы вспом­нили поздно вечером, когда дежурный выпроваживал всех заси­девшихся — часы работы клуба истекли. Так я и получил первое крещение благодаря... пенициллину...

Моим первым учебником был „Самоучитель шахматной игры^и Э. Шифферса, современника и сподвижника великого русского шах­матиста М. И. Чигорина. Этот учебник, ставший в наши дни биб­лиографической редкостью, представлял собой подборку шестисот партий, в числе которых преобладали острые, комбинационные по­единки. Книга надолго отложила отпечаток на мою игру. В учеб­нике Шифферса было много наивного с точки зрения теории на­ших дней. До сих пор помню примечания к дебютным ходам 1. е4 сб? — „Неправильное начало“. А ведь дебют Каро-Канн сегодня — одна из популярнейших защитных систем у черных! И все же я ни­когда не забуду моей первой шахматной книги, которая ввела меня в запутанный и тревожный мир комбинации, в увлекательный мир шахматного искусства.

В те годы (50-е.— О. Л.) шахматы глубоко вошли в мою жизнь. Вместе с кандидатами в мастера Н. Крогиусом и В. Корч­ным мы проводили за шахматами целые вечера, а иногда и ночи. Изучали дебюты, эндшпиль, играли тренировочные партии — все это заложило хороший фундамент для моей дальнейшей шахматной практики».

Резкий всплеск в развитии теории, особенно дебюта, произо­шедший в последние три десятилетия, все дальше отодвигал пла­ны отца о реализации своей мечты — создании книги-учебника. На пути познания Шахмат он продолжал искать и сомневаться.

И все-таки, как мне кажется, отец не написал книгу о «своих» шахматах лишь только потому, что никак не хотел смириться с тем, что на каком-то этапе спортивной карьеры просто необходи­мо «притормозить» и «подвести черту» — передать многолетний накопленный опыт последующим поколениям шахматистов. Он по- прежнему хотел играть только в Большие шахматы.

Стиль своей игры он характеризовал так: «...Атака — вот моя святыня. По натуре я тактик. Раскрепощенные открытые шахматы, дарящие радость зрителям, нравятся мне всю жизнь. В юности я подолгу следил за игрой Толуша. Это было зрелище! Я считаю его одним из моих учителей. Шахматы должны, просто обязаны быть зрелищными. И они могут быть такими, если не высушивать их излишним практицизмом. <...) Я хочу играть. Играть интересно. Я считаю турнир удачным, вне зависимости от спортивного итога, если мне удалось дать несколько комбинационных партий. Именно желанием играть обусловлены все мои планы...»

В 1971 г., делясь своими впечатлениями о встречах с претен­дентами на звание чемпиона мира, он рассказывал: «Самые не­приятные воспоминания оставили партии с Т. Петросяном, который систематически переигрывал меня в своем излюбленном позицион­ном стиле. Лучше обстояли дела во встречах с Е. Геллером и В. Корчным. Здесь на моем счету не только поражения, но и побе­ды. Встречался я и с В. Ульманом. На международном турнире в Сараево, играя черными, я применил оригинальную схему l.d4Kf6 2. с4 Кеб. В. Ульман перевеса не получил и предложил ничью, которую я отклонил. Однако после напряженной борьбы ничейный исход оказался все же неизбежным. Партии с Б. Ларсеном запом­нились на всю жизнь. Первый раз мы играли с ним в московском международном турнире 1960 г. Б. Ларсен здесь победил, получив приз за красоту и лишив меня звания международного мастера. Единственным утешением было то, что он все же недалеко от ме­ня ушел в турнирной таблице: я занял последнее место, а Б. Лар­сен был впереди лишь на одну ступеньку.

Зато мне удалось взять убедительный реванш через семь лет на международном турнире в Бевервейке. Выиграв в первом туре у Б. Ларсена, я, тогда еще мастер, почувствовал, наконец, уверен­ность в своих силах, столь необходимую для борьбы на высшем уровне. И в этом турнире, встречаясь с десятью гроссмейстерами высокого класса, в числе которых были Б. Спасский, С. Глигорич, К. Дарга, Б. Ларсен, я выиграл три партии и сделал семь ничьих.

А вот с Р. Фишером я сыграл около 30 партий. Пожалуйста, не удивляйтесь, ведь это были только партии в матче по молние­носной игре. Когда 15-летний американец гостил в Москве, я охот­но принял предложение Фишера встретиться за доской и выиграл матч со счетом 20 : 10. Р. Фишер с детской непосредственностью пережил неудачу, а когда я в пылу борьбы сдался в выигранной позиции, он не мог скрыть радости. Конечно, с тех пор прошло много лет и неизвестно, как бы закончился такой матч, если бы он состоялся сейчас. Ведь теперь Р. Фишер — главная угроза гегемо­нии советских шахматистов. И, думая об исходе проходящих сей­час матчей претендентов, я считаю, что большую роль играет ре­зультат матча В. Корчной — Е. Геллер. Если В. Корчной победит, то именно он будет играть матч с Б. Спасским. В настоящий мо­мент только такой непреклонный боец и психолог, как В. Корчной, может остановить Р. Фишера. Конечно, это мое субъективное мне­ние, но оно основано на многолетнем изучении творчества большо­го мастера шахматной борьбы В. Корчного.

Жизнь шахматиста не кончается одним турниром, каким бы интересным он ни был. Все время приходится думать о новых со­ревнованиях, готовиться к новым боям.

Шахматы дают нам спортивное долголетие, и я надеюсь еще не раз сыграть в больших турнирах гроссмейстерского класса...»

Каждый исследователь, будь то Человек науки или шахмат­ный Маэстро, обязан оставить человечеству свое наследие. Поэтому все-таки родилась эта книга — книга о выдающемся шахматисте, о человеке непростой судьбы — международном гроссмейстере по шахматам Анатолии Степановиче Лутикове. Блистательные партии, сыгранные им в турнирах различного ранга, стремительные атаки, неожиданные тактические удары и жертвы являются, по существу, тем материалом, который в полной мере можно назвать учебным.

Авторы-составители выражают искреннюю признательность Ирине Александровне Лутиковой — супруге Анатолия Степановича Лутикова, предоставившей оригинальные материалы, положенные в основу настоящей книги.

О. А. Лутиков