—    Смешное прозвище.

—   Смешное? Кому как! — философски заметил дядя Сережа. — На трех заводах работал, три раза снимали, а он опять стоит на ногах... Номенклатура! Истинный Вань­ка-Встанька!

В тот же миг у верстака появилась запыхавшаяся курьерша.

—   Товарищ конструктор, — обратилась она ко мне. — Вас Алексей Федорович просит. Сказали, чтобы не­медля.

Дав последние инструкции дяде Феде, я ушел из цеха. После сравнительно тихой сборки механический цех оглушил меня, хотя вообще-то за годы работы пора было привык­нуть к этому монотонному шуму. Скрежетали резцы, взяв­шие на себя непосильную задачу — содрать с чугунной ста­нины толстую, широкую стружку; испуганно верещали сверла, пробиравшиеся в таинственную глубину хромомолибденовой стали; подвывали от натуги электромоторы, наби­равшие скорость при пуске. Где-то вверху, около застеклен­ного потолка длинного пролета, величественно плыли мощ­ные краны; внизу разнорабочие с грохотом катили по железному полу перегруженные деталями тележки. На пер­вый взгляд все это производило впечатление хаоса, однако в суете и кажущемся беспорядке угадывался единый регу­лирующий закон — технологический процесс, точно сплани­рованный и установленный инженерами.

—   Познакомьтесь, — подвел меня директор к высокому грузному мужчине, стоявшему у письменного стола. — На­чальник партизанских отрядов Белоруссии.

Я с интересом снизу вверх поглядел на гостя. Одет он был в короткий овчинный полушубок, под которым вид­нелся френч, перепоясанный широким ремнем. Никаких знаков отличия, лицо решительное и смелое. Высо­кий, с глубокими складками лоб. черные густые брови, крутой подбородок. Встретив взгляд его серых умных глаз, я понял: этот человек имеет право и умеет при­казывать.

—  У Ивана Петровича к нам просьба, — продолжал ди­ректор. — Нужно помочь Я пойду в партком, а вы здесь поговорите Только без меня не уходите, — обратился ди­ректор к Ивану Петровичу.

—  Просьба партизанского начальника была на вид простои, но как оказалось впоследствии, трудновыполнимой

—  Наши бойцы имеют достаточно вооружения, — тихим, спокойным голосом начал разговор командир партизан. — Но вот беда: нет у нас некоторых нужных инструментов, а без них порой как без рук. Вот хотя бы это.

Гость вынул из портфеля большие ножницы с цилиндрическими пустотелыми ручками. Насадив этот незатейливый инструмент на длинные палки, садовники срезают им верхние веточки деревьев.            

—   Вот какими ножницами нам приходится резать телефонные провода, — продолжал Иван Петрович — Должен ли я вам объяснять, как это неудобно? Мы вынуждены таскать с собой длинные шесты, а пешие переходы бывают — дай бог' Потом не так-то просто схватить проволоку нож­ницами где-то вверху, в темноте, когда высота столбов не­сколько метров.

Я стал расспрашивать о дополнительных деталях зада­ния, и попутно мой собеседник поведал об опасной, но очень. интересной жизни партизан В увлекательной беседе время пролетело незаметно. Вернулся директор; я распростился со славным командиром, пообещав обязательно что-нибудь придумать

В конструкторском бюро я передал в вольном изложе­нии технические условия партизанского задания

—           Один мой знакомый утверждает, — начал я, — буд­то главная цель войны «разрушать дислокации и перере­зать коммуникации». От нас требуется найти наиболее быстрый, удобный и эффективный способ уничтожать воз­душную телефонную связь. Давайте поставим себя на ми­нуту на место партизана. Ночь, темнота, хоть глаз выколи, мороз, коченеют руки, ноги. За любым кустом может оказаться враг. Где-то над головой, на уровне верхушек сосен, тянутся трудноразличимые ниточки телефонных про­водов. Что передает по ним неприятель? Может, планы но­вого наступления, назначенного на утро, или подробности карательной экспедиции против твоего же отряда? Нужно ли говорить, что задача прервать вражескую коммуникацию — это вопрос жизни. Помешать фашистам связаться друг с другом — вот цель. Разбить их планы, посеять в их ря­дах панику. Но как это сделать? Ножницы, которые мы тащили несколько километров, бессильны; в пору лезть па столб и где-то между ветвей руками рвать ненавистную проводку

Понимаете теперь, сколь важную задачу предстоит нам решить, — убеждал я притихших друзей и помощников — Нужно дать максимально простой и удобный механизм, избавить партизан от излишней возни. Быстрота здесь иг­рает решающую роль Ведь когда ты перекусишь первую проволоку, фашисты сразу узнают об этом и пошлют отряд вдоль линии Он-то и накроет тебя.

Вообще-то речь моя была простой формальностью опыт­ные конструкторы с полуслова поняли задание. Вскоре они уже склонились над чертежными столами, набрасывая раз­личные схемы, что-то размечая и подсчитывая. Стараясь не очень мешать своим коллегам, я тихонько подходил то к одному, то к другому, вместе мы обсуждали различные варианты, прикидывали то одну, то другую схему.

Однако ничего путного не получалось Час шел за ча­сом, а мы все еще не могли остановиться на каком-либо решении. Пытались мы пристроить ножницы на двух пал­ках, потом на одной. Пробовали сделать короткий стержень с телескопическими убирающимися тру­бочками. Все эти варианты нам не нравились — нужное решение не приходило. Чертежники и копировщицы пошли уже домой, за окнами стемнело, а мы все еще сидели за столами

Первым не выдержал самый молодой из нас, Виталии Поликарпович, которого неизвестно почему прозвали Грицем.

—   Все, порох кончился — решительно заявил он откинувшись на спинку стула. — Мозговые клетки прилипают друг к другу, нужны калории.

Гриц часто удивлял нас своеобразным подходом к жизненным явлениям Так, он всерьез расценивал каждый свой поступок с точки зрения расхода калорий и однажды с карандашом в руках доказал копировщицам, что, если исхо­дить из законов энергетики, значительно выгоднее штопать носки самому, чем иметь жену. Впрочем, как часто бывает, теория и здесь разошлась с практикой — через полгода мы гуляли у Грица на свадьбе.

—           Главмейстер, достаньте хоть кусок сахару и хлеба, — умолял Гриц, называя меня им же самим при­думанным именем. — Не варит больше, пора перезаряжать аккумуляторы. — И он постукал пальцами по своей голове.

Я забрал продуктовые карточки и отправился в отдел снабжения.

У кабинета начальника орса я на миг остановился, услыхав за закрытой дверью его надтреснутый, сиплый голос.

—    Вы что, не понимаете, что сейчас идет война! — гро­мыхал самоуверенный баритон. — Люди кровь проливают, а вы яичный порошок не можете... Дети!.. У всех есть дети... Дети тоже могут кушать омлет из яичного по­рошка.

Я раскрыл дверь и увидел начальника отдела снабже­ния. Он стоял в подчеркнуто важной позе перед тихой, мол­чащей женщиной н объяснял ей, «какое сейчас время». Ши­рокие галифе, сапоги, узкие плечи, лысеющая голова, ухо­дящая клином вверх...

Увидев его, я сразу вспомнил забавное прозвище: Вань­ка-Встанька! Казалось, ударь его сбоку — покачается из стороны в сторону да и останется на месте.

Счастливая идея неожиданно пришла в голову. Я не стал просить ни сахара, ни хлеба — все равно не даст! — н побежал назад в конструкторское бюро.

—     Принесли? — нетерпеливо спросил меня Гриц.

—     Принес, н очень ценное, — радостно ответил я.

Конструкторы забыли про голод, когда я объяснил им

причину своего восторга. Смешная фигурка снабженца по­родила мысль о том, какими сделать неподдающиеся нож­ницы. Оказалось так просто — по принципу ваньки-встанькн.

Через три часа были готовы рабочие чертежи, а на сле­дующий день дядя Федя изготовил опытный образец.

Принцип действия ножниц был чрезвычайно прост: они прикреплялись к стальному тросику н при работе перекидывались через провода. Натягивая трос, партизан подво­дил раскрытые ножи к первому проводу, после чего ножни­цы, как в детской игрушке, под действием собственной тя­жести автоматически занимали рабочее положение. Еще уси­лие. щелчок — провод перекусан: на очереди следующий. И так один за другим — все провода на столбах.

Позже возникла проблема: где испытать новый образец воздушных кусачек? Разведка донесла, на заднем завод­ском дворе есть несколько столбов, между ними тянется проволока. Испытательная операция в целях безопасности была назначена на вечер.

На следующее утро перед началом диспетчерского со­вещания у директора с места вскочил начальник орса.

—   Товарищ директор, — нервно размахивая руками, волновался снабженец. — Сегодня ночью случилось ужас­ное происшествие. Неизвестные злоумышленники перереза­ли у меня все телефонные провода. Хотя линия к складу бездействовала, я все же требую провести расследование н наказать виновных.

Алексей Федорович нахмурил брови — что говорить, событие неприятное, но вдруг встретился с моим взглядом и прочел в нем скрытую усмешку. Тотчас брови его разо­шлись, лукавая улыбка заиграла на усталом лице

—   И что, здорово разрезали? — спросил он начальни­ка орса.

—    Будто десяток слесарей кусачками! — с жаром отве­чал тот. — Опасные преступники, их нужно строго нака­зать.

—   Накажем, обязательно накажем, — согласился ди­ректор

Через два месяца последовало «строгое наказание»: из далекой Белоруссии в Москву пришло письмо с благодар­ностью партизан, Ванька-встанька щелкал фашистские про­вода, как орешки.