ООО «Шахматы», Санкт-Петербург,
тел: +7-905-223-03-53

Никаких ничьих.

Узкая и изогнутая улица Разина плавно поднимается вверх от площади Ногина к собору Василия Блаженного. Около самой площади стоит неприметный дом; здесь ко­гда-то помещался клуб работников наркомата снабжения. Именно в стенах этого клуба до войны ютился шахматный кружок — один из самых активных кружков Москвы в тридцатые годы. Корифен столицы охотно приходили сюда, в полуподвальную комнату, поспорить о достоинствах королевского гамбита или просто «погонять» блиц Может быть, потому и царил дух гостеприимства в этом приюте мастеров, что руководил им беззаветный энтузиаст Григо­рий Семенович Бобер.

В один из зимних вечеров, промерзнув до костей, я при­шел в уютный, теплый клуб. Все было готово для моего заранее назначенного сеанса одновременной игры: прямо­угольный ринг столиков, уложенные в ряд бело-черные до­ски, бесконечный строй полированных фигурок.

Среднего роста, с сединой в висках, собранный и благообразный, Григорий Семенович встретил меня у самых дверей и заговорщицки отвел в сторону.

—   Сашенька, дорогой, — жарко зашептал он мне на ухо. — Ради нашей многолетней дружбы исполни одну просьбу! Против тебя в сеансе будет играть товарищ Те­рентьев. С самого края, ты его сразу узнаешь. Это началь­ник главка, важный человек! Финансами ведает, фонды выделяет! Больше года мы упрашивали его сыграть в се­ансе...

—   Очень хорошо, — одобрил я желание начальника главка приобщиться к древнему искусству.

Однако Григория Семеновича волновало другое.

—   Богом прошу, Сашенька, сделай с ним ничью, — ласково попросил Бобер. — Тебе, подумаешь, пол-очка мень­ше, пол-очка больше, а нам... Смотри, как обносилось обо­рудование!

—   Если он будет играть хорошо, может даже вы­играть, — заметил я.

—           Выиграть. Скажешь тоже! — усмехнулся Григорий Семенович. — Ничью, умоляю... Согласен?.. Ну, спасибо, огромнейшее тебе спасибо!

Я вошел в прямоугольник огороженного столиками пространства и сразу попал под перекрестный огонь изучающих меня взглядов.

Григорий Семенович незаметно кивнул в сторону толстого, низкорослого человека с лысеющей головой, одетого в защитного цвета френч и перепоясанного широким ремнем: «Он!» Потом объявил правила предстоящего сеанса не передвигать фигуры до прихода гроссмейстера, не консультироваться... Но кто выполняет в сеансах эти пра­вила!

Грянул бой, обычный шахматный бой одного против тридцати. Первые круги я пробегал быстро. Во-первых, начальные ходы были хорошо мне известны, потом нужно было произвести впечатление на противников, так сказать, воздействовать на них психологически. Я был тогда молод и заботился о своем шахматном авторитете. Так как в подавляющем большинстве случаев мы играли записанные в учебниках теоретические варианты, участники сеанса лихорадочно вспоминали, какое последнее слово сказала наука в том или ином дебюте, спрашивали у соседей совета, а некоторые даже заглядывали в дебютные справочники.

Лишь одна партия шла своими особыми путями. Полководец, управлявший в этой битве черными фигурами, не давал себе труда засматривать в шахматные учебники, не слушал ничьих советов. Когда не отходивший ни на шаг от этой доски, заботливый Григорий Семенович предложил ему воздержаться от рискованного выпада конем, тот за­махал на него руками, после чего злополучный конь сразу же пал на поле брани. Читатель уже догадался, конечно, что этим строптивым полководцем был товарищ Те­рентьев.

Строгий и экономный в финансовых вопросах, началь­ник главка с редкостной бесхозяйственностью провел мо­билизацию шахматных сил. Не жалея ни фигур, ни пешек, он отдавал их направо и налево. Не беспокоила его также проблема времени, темпов в развитии фигур. С завидной легкостью он то выводил боевую единицу с первоначаль­ного поля, то вновь бесславно возвращал ее домой уже на следующем ходу.

Хотя позиция товарища Терентьева ухудшалась с каждым ходом, вид финансового деятеля был на редкость бра­вым и воинственным. Как триумфатор, сидел он за столи­ком, опершись левой рукой на край шахматной доски, а правой выделывая в воздухе загадочные пассы.

В напряженной тишине явственно слышалось его монотонное пение:

Из-за острова на стрежень.

На простор речной волны.

Выплывают расписные

Стеньки Разина челны!

Уже первые ходы партии заставили меня пожалеть о данном обещании, ибо сделать ничью при такой игре про­тивника было чрезвычайно трудно. Начальник главка не просто подставлял фигуры под бой; он делал это самозаб­венно, с редкостным вдохновением. Если бы существовала игра в шахматные поддавки, товарищ Терентьев без спора получил бы в ней звание гроссмейстера.

Поначалу я пробовал не брать подставленные под бой черные фигуры, но, приняв мои действия за проявление трусости, руководитель главка настойчиво лез ими вперед до тех пор, пока не прижимал силы белых к первому ряду доски. Мои слоны, кони, не имеющие возможности отсту­пать дальше, попадали в безвыходное положение: или уби­вай зарвавшегося врага, или погибай сам.

Ходу к двадцатому товарищ Терентьев вынудил меня отобрать у него ферзя, две ладьи, коня и пять пешек. Ис­требление почти всего принадлежавшего ему войска ни на йоту не ухудшило настроения начальника главка, зато Григорий Семенович болезненно переживал каждую его по­терю. Гибель каждой черной фигуры он сопровождал та­ким жалостным вздохом, лицо его искажала такая гримаса скорби и безысходности, что я искренне жалел его. Еще бы, в разгоряченном мозгу Бобра исчезали полированные, бли­стающие лаком шахматные столики, приобретенные на сред­ства главка, уплывали новые шахматные часы, рассыпался строй дивных пальмовых фигур...

Нельзя было не помочь руководителю кружка! Погре­шив против спортивной совести, я подошел к доске рас­порядителя финансов и быстро, как прыгают в холодную воду, выпалил:

—    Предлагаю ничью!

Несколько секунд на меня смотрели ничего не пони­мающие, затуманенные боем глаза товарища Терентьева, а затем он прокричал на всю комнату:

—  Никаких ничьих! — н пристукнул кулаком по шахматной доске, свалив белого короля. — Ага! Король упал, — добавил он. — Плохой признак!

Делать было нечего, и я забрал последнего черного коня, чуть не вызвав инфаркт у Григория Семеновича. Сам товарищ Терентьев не обратил внимания на это новое уменьшение и без того ничтожных сил своего лагеря. «На переднем Стенька Разин», — затянул вновь распоря­дитель кредитов и полез толстыми пальцами к своему сло­ну. Так как у того был всего один ход — под бой моей пешки, я, заботясь о здоровье Григория Семеновича, поспе­шил удрать к соседнему столику и этим предупредил новое бесцельное жертвоприношение.

После трех следующих кругов начальник главка все же изловчился отдать мне обоих слонов — мои яростно наступающие войска буквально смели с доски почти все вражеские боевые силы. Но и тогда товарищ Терентьев не унывал, не терял надежд. Он распоряжался теперь совсем ничтожным фондом шахматного материала — всего тремя пешками против целой армии белых фигур, — однако и на этот раз мое новое предложение заключить мир было от­вергнуто. Как выяснилось, товарищ Терентьев возлагал надежды на свою крайнюю пешку, каковую он, не теряя минуты, стремительно бросил вперед, в самую гущу неприя­тельского лагеря.

—  Сашенька, умоляю, сделай что-нибудь, — услыхал я за спиной жалобный шепот Григория Семеновича.

Во время следующего круга я в третий раз обратился с предложением кончить дело миром, но увидел в ответ лишь отрицательное помахивание толстого указательного пальца около своего носа. Это меня разозлило, и я объявил мат. Терпение ведь тоже имеет свои пределы! Стараясь не глядеть на Григория Семеновича, я быстро ушел от ро­ковой доски. Издали я видел, как заматованный король рванулся было в одну сторону, затем в другую, и... широ­кая ладонь с растопыренными толстыми пальцами единым махом смела с доски все фигуры.

Печальный и убитый стоял рядом руководитель шахмат­ного кружка, в одну секунду лишившийся возможности купить новый, до зарезу нужный инвентарь.

Через час сеанс окончился, и мы с Григорием Семеновичем вышли в соседнюю комнату, где за шахматным сто­ликом сидел товарищ Терентьев. Его противником был какой-то старичок с седой бородкой ученого. Только что, получив мат, распорядитель финансов расставлял шахмат­ные фигурки для нового сражения.

Григорий Семенович подвел меня к своему начальнику. Походя, пожав мне пальцы, товарищ Терентьев произнес отечески наставительным тоном:

—   А жаль, моя пешечка не прошла в ферзи! Я бы тебе показал!

Потом обратился к Бобру:

—   Что это у тебя такая комната неказистая? Столы качаются, фигурки поломаны. Что мы, нищие, что ли? Уж как-нибудь на это деньги найдем... Приходи ко мне завтра утром, решим! — И он вновь углубился в дебри шахматной премудрости.

Из за острова на стрежень. —

запел довольный начальник главка, выводя в бой своего коня н не замечая посветлевшего лица Григория Семе­новича.

ООО «Шахматы»

Санкт-Петербург

время работы с 10-00 до 19-00

тел. 983-03-53 или 8-905-223-03-53

 SKYPE - Piterchess

 ICQ - 229-861-097

 VIBER: +79052230353

 info@64ab.ru