ООО «Шахматы», Санкт-Петербург,
тел: +7-905-223-03-53

 

 

глава 8

Скандал в Тунисе

В 1967 году Фишеру исполнилось 24 года. Успешные выступления в Монте-Карло и Скопье настроили его на благодушный лад. Да и всем тогда казалось, что пора скандалов позади, что Бобби перестал быть «возмутителем шахматного мира», что он в какой-то мере остепенился, уже не ищет вокруг себя врагов и недоброжелателей.

Увы, осень того же, 1967 года ознаменовалась новым скандалом с участием Роберта Фишера. С 13 октября по 15 ноября в Сусе (Тунис) состоялся очередной, седьмой по счету межзональный турнир первенства мира. Должно было быть 24 участника, но на турнир прибыло 23, а закончили соревнование вообще только 22 (сыграв лишь десять партий, выбыл Фишер). Состав турнира оказался очень сильным: Корчной, Геллер, Штейн, Фишер, Решевский, Ларсен, Гтигорич, Портиш, Шорт, Ивков, Матулович, Мекинг и другие.

Впервые межзональный турнир проходил в Африке, но не жара была причиной разгоревшихся нешуточных страстей. Оргкомитет турнира во главе с президентом Тунисской шахматной федерации Р. Белькади приложил максимум усилий, чтобы участники чувствовали себя комфортно. Сначала организаторы соревнования попытались удовлетворить религиозные претензии Решевского и Фишера, которые не хотели играть по пятницам, а по субботам - начинать партии ранее 7 часов вечера. Но тут запротестовали остальные участники, поскольку рисковали остаться без ужина (обычно тур начинался в 16 часов). Однако организаторы сумели их уговорить.

Затем оказалось, что в октябре много религиозных праздников, а Фишер в такие дни не мог играть. Ему пошли навстречу, и в итоге у него накопилось две пропущенных партии.

С самого начала претендуя на свою «исключительность», Фишер выдвинул различные требования. Так, он несколько раз менял места за столиками в игровом зале («близко от шумных зрителей!», «плохое освещение!»), гонял фотографов («немедленно выведите этого человека с фотокамерой из зала!»), выдвигал другие повышенные претензии. Интересно, что всем при этом Фишер делал исключения для своего друга - югославского журналиста Димитрие Белицы (что не помешало Бобби, кстати, через какое-то время разругаться и с ним и подать на него иск в суд).

Чемпион США мощно начал турнир, набрав в первых семи партиях 6 очков. Особенно впечатлила его победа над Штейном. После десяти туров у Фишера было 8,5 очка. Он был единоличным лидером.

Пропустив восьмой и девятый туры из-за религиозных праздников, Фишер изучил регламент и обнаружил, что ему предстоит сыграть четыре партии подряд (но ведь кое-кто был еще в более худшем положении. К примеру, в связи с плохим регламентом Решевскому предстояло сыграть 6, а Корчному даже 7 партий подряд). Фишеру это не понравилось, и он потребовал себе дополнительный выходной. Когда ультиматум был отвергнут судейской коллегией, американец обиделся и не явился на партию 10-го тура против советского гроссмейстера Айвара Пшслиса, а затем и вовсе уехал в столицу Туниса - город Тунис.

Соотечественник Фишера гроссмейстер Бирн сообщил о таком поведении чемпиона США в свое посольство. Срочно прибыла секретарь посольства США, которая пыталась уговорить Бобби, напомнив, что он в межзональном турнире представляет Соединенные Штаты. Но это Фишер резко бросил: «Здесь я представляю только себя - Роберта Фишера!».

Лишь после настойчивых просьб президента Тунисской шахматной федерации Белькади Фишер возвратился в Сус.

...Партии одиннадцатого тура уже начались. Часы на столике, за которым должны играть Фишер и Решевский, были пущены. Сэмюэл Решевский, будучи уверенный, что Бобби снова не явится на игру, спокойно ждал падения флажка соперника. Прошло 53 минуты. И тут как гром среди ясного неба! В игровой зал спокойно вошел Фишер, невозмутимо прошел за свой столик и, даже не извинившись за опоздание, сделал ход. Ошеломленный, явно не настроенный на игру, Решевский действовал не лучшим образом, часто ошибался и в конце концов проиграл партию.

В следующем туре Фишер сыграл вничью с Корчным, а затем одолел своего другого соотечественника Р. Бирна. В активе у Фишера было 8,5 очка, набранных в десяти сыгранных партиях. Тут он неожиданно поставил вопрос о том, чтобы... сыграть пропущенную партию с Шпслисом, на которую он, как уже было отмечено, не явился и за которую ему было засчитано поражение. Главный судья Диаконеску объяснил, что поражение американцу зачтено справедливо и потому партия не может быть переиграна.

Рассерженный Фишер вновь покинул турнир, и ему за неявку на игру с Гортом было засчитано второе поражение. Ситуация опять осложнилась. Судейская коллегия и организаторы турнира в присутствии всех остальных участников зачитали меморандум:

«Сообщение шахматистам

В связи с определенными слухами о возвращении ми- стераР. Фишера в субботу 4 ноября после его вторичного выхода из межзонального турнира организационный комитет и арбитражная комиссия собрались вечером в пятницу 3 ноября и пришли к следующим выводам:

Согласно правилам ФИДЕ (параграф 17), м-р Фишер потерял право на партии с Гйпслисом и Гортом Если он не явится и на третью партию, то будет считаться, что он окончательно выбывает из турнира.

В случае если м-р Фишер вернется на турнир, он должен до начала тура, в субботу 4 ноября, письменно подтвердить свои поражения против Гипслиса иГорта и дать обещание закончить турнир в соответствии с регламентом. Если м-р Фишер откажется подписать это обязательство, он будет исключен из межзонального турнира.

Председатель комитета.

Главный арбитр».

Сэмюэл Решевский требовал исключить Фишера из турнира без всяких «если», но другие участники его не поддержали. А в это время в Тунисе продолжались уговоры строптивого американского чемпиона. В переговорах участвовал даже посол США. Наконец, общими усилиями удалось получить согласие Фишера на продолжение игры в турнире. Но теперь требовалось доставить Бобби из столицы в Сус, причем не опоздать к началу тура.

Возмутитель шахматного мира. О жизни и творчестве Роберта Фишера. Скандал в Тунисе.

Судьи условились с соперником Фишера датчанином Ларсеном, что партия начнется в 19 часов (была суббота). Американское посольство выделило быстроходную машину. Над трассой Тунис - Сус патрулировал полицейский вертолет, обеспечивая «зеленую улицу». А Бобби в это время еще даже не покидал столицы. Новые переговоры с Фишером вел югославский журналист Димитрие Белица.

Бобби вновь потребовал пересмотра решения судей и предоставления ему возможности сыграть две пропущенные партии. Наконец он соглашается, но просит, чтобы партию с Ларсеном еще отложили на несколько часов. Тут уже датчанин отвечает отказом, и Фишеру засчитывается третье поражение. Он автоматически выбывает из турнира, а поскольку им сыграно менее половины партий, то все результаты аннулировались.

Увы, Роберт Фишер сам, самолично еще на три года лишил себя возможности побороться за звание чемпиона мира. То, что он стал бы одним из победителей межзонального турнира, ни у кого из специалистов шахмат не вызывало сомнений. Даже с учетом двух минусов за неявку на партии с Гйпслисом и Гортом. При всем при этом у Фишера было бы 8,бочка из 12, а уже сыграны партии с Корчным и Штейном, Портишем и Кавалеком, Решевским и Бирном, Барцаи и... Гортом (точнее, не сыгранной, но уже зачтенной). Так что в оставшихся десяти партиях соперники у Фишера, кроме,

пожалуй, Геллера и Ларсена, были бы послабее.

В последующее соревнование претендентов были допущены 6 лучших участников межзонального турнира: Ларсен, набравший 15,5 очка из 21, Геллер, Пшгорич, Корчной (по 14 очков), Портиш (13,5) и Решевский (он набрал одинаковое с Гортом и Штейном количество очков - 13, но затем в дополнительном круговом турнире опередил их).

Как известно, в 1968 году прошли матчи претендентов с участием этой шестерки гроссмейстеров, а также Спасского и Таля, которые были лучшими в предыдущем цикле чемпионата мира. Победителем стал Борис Спасский, годом позже отобравший шахматную корону у Тиграна Петросяна.

А Роберта Фишера в очередной раз подвел его непредсказуемый характер. Эксцентричное, не укладывающееся в привычные рамки поведение в нем самым странным образом сочеталось с безграничной любовью к шахматному искусству.

В английском журнале «Чесс» (№ 549 за 1967 год) была опубликована статья югославского журналиста Димитрие Белицы. Воспроизводим ее с небольшими сокращениями.

«Бобби сказал мне...

Попытаюсь рассказать, как Бобби Фишер вышел из межзонального турнира. Все это время я встречался с ним. Он говорил со мной откровенно, моментами тоном большого сожаления.

Это была поистине многоактная шахматная драма.

Начнем с партии против Гйпслиса. Перед туром Бобби сказал мне, что не продолжит игру в турнире, ибо организационный совет не желает изменить расписание, согласно которому он должен теперь сыграть четыре партии подряд. Я не в состоянии был этому поверить, зная честолюбивое намерение Фишера завоевать право на матч с Петросяном.

Раунд начался. Часы Фишера включены. Он пригласил меня прогуляться и целый час объяснял, почему не желает продолжать турнир:

- Я вынужден так поступить, так как организаторы против меня. Они ждут моего поражения, но я проигрываю здесь только тогда, когда не играю. Во время партии с Куэлларом судья Диаконеску отказался передвинуть наш столик, который был плохо освещен, и мой противник помог мне это сделать, Несколько раз я просил изменить освещение, но напрасно. Не могу я также играть четыре партии одну за другой. Против Геллера я хотел играть раньше, а не ждать десять дней.

Его голос выразил сожаление и рассерженость. Желая уговорить его продолжить соревнование, я сказал: «Бобби, кто же вступит в дуэль с Петросяном, если ты бросишь турнир?».

-    Не думаю, что Петросян - настоящий чемпион. Я здесь выиграл у Штейна, а он был первым в Московском турнире. После этого Штейн проиграл несколько партий. Я подтвердил, что являюсь сильнейшим.

-    Кто во всем этом виноват?

-    Организаторы и судьи. Я сам мог бы организовать этот турнир лучше, нежели большинство из них.

Час спустя мы вошли в турнирное помещение. На демонстрационной доске было указано: Гкпслис -1, Фишер - 0. Часок Бобби побыл в гостинице, оплатил счет и уехал в Тунис.

Через день он неожиданно позвонил мне из гостиницы в Сусе. Я направился к нему. Он выглядел очень усталым. В партии против Решевского его часы уже отсчитали 40 минут. Он задал вопрос: «Сколько у меня времени?».

-    Зачем ты возвратился?

-    Президент шахматной федерации Туниса мистер Белькади обещал мне выходной день, поэтому я здесь.

Пробежало еще десять минут. Бобби вошел в турнирный зал. Его встретили без аплодисментов. За десять минут до контроля времени он пожал Решевскому руку и приступил к игре. Сэмми был шокирован и выглядел как чемпион по боксу, находящийся в нокдауне. Уже через сорок минут он проиграл партию. Хотя она и была отложена, поражение Решевского было неизбежно. Он подал организационному комитету официальный протест, в котором писал, что против Фишера «надо предпринять меры» и что причиной его проигрыша стало ошеломление, вызванное неожиданным возвращением Фишера.

Через несколько дней Бобби предстояло играть с Гортом. Бобби сказал: «Я получил письмо от турнирного комитета, в котором сообщается, что мой проигрыш в партии против Гипслиса остается в силе. Таким образом, мне засчитано поражение без игры. При таких обстоятельствах я в турнире участвовать не буду».

-    Почему бы и нет? Ты финишируешь первым и без этого очка!

-               Это решение не было законным. Я им сказал, что выйду из турнира, и они не возражали. Как они могли засчитать мне поражение, если я партию не играл? Невозможно найти общий язык с ФИДЕ, и определенно покину турнир и Сус. Я знаю, что финишировал бы первым и без этой партии, но для меня это принципиальный вопрос.

Партия с Гортом - начало второго действия драмы Фишера. Снова пущены часы. 1Ърт сидел и ждал, но Фишер в зале не показался. Мне он говорил:

-    Я ухожу, это мое окончательное решение... У них не было никакого права засчитывать мне поражение в той партии. Я принимал участие во многих турнирах. Я мог бы написать книгу о турнирных правилах. Несомненно, я победил бы в этом турнире, но я ухожу.

В тот вечер Бобби простился со мной и действительно уехал. Я надеялся, что он еще раз возвратится, но этого не произошло. Грустно должно быть самому Фишеру, сожалеть должен шахматный мир, но так уж получилось, что лидер соревнования выбыл из дальнейшей борьбы. Следующий день был выходным. За ним шла пятница, когда Бобби отказывается играть до захода солнца. Его часы опять включили, на сей раз в партии с Ларсеном. Бобби позвонил мне по телефону и сказал, что продолжит игру в турнире, но должен ждать заката солнца. Единственная загвоздка в том, что к восьми часам поспеть в Сус, отстоящий от Туниса на 150 километров. Он думал, что можно было бы прилететь на геликоптере - фантастическая идея в стиле Агаты Кристи, - но не может найти его.

Турнирный комитет, узнав о согласии Бобби явиться, собрал участников и сообщил свое решение. Фишер может участвовать в турнире, но с условием, что он в письменном виде сообщит о признании им поражений против Гипслиса и Горта, а также подпишет обещание впредь не выбывать из турнира. На собрании Решевский выдвинул предложение не позволить Бобби вернуться. «Он превращает турнир в фарс», - заявил Решевский. «Это фарс в стиле Мольера», - добавил Ивков.

В ту пятницу, в шесть часов вечера, Бобби вновь мне позвонил.

-    Об этом не может быть и речи, - сказал он, - я получил их письмо. Скажите им, что я не преступник, и таких условий не подпишу. Знаете, что они мне прислали? Подписать вот что!!! «Я, Бобби Фишер, признаю, что проиграл без игры две партии...». Не подпишу это даже за миллион долларов!

Уговорить его вернуться мне не удалось. В 19.30 он позвонил вновь. Через 30 минут истекало его время в партии с

Ларсеном. Он просил меня передать директору турнира, что согласен продолжить борьбу в турнире и подписать заявление о признании своих поражений, если таковые соответствуют правилам ФИДЕ, и если ему разрешат сыграть с Ларсеном по возвращении вечером из Туниса в Сус.

Но турнирный комитет постановил - если Фишер не возвратится до восьми часов, ему будет засчитано третье поражение, от Ларсена. Так как в распоряжении Бобби Фишера не было самолета, он, понятно, не мог явиться в Сус в течение получаса. Когда я ему сообщил, что комитет отклонил его предложение, Бобби произнес с глубокой грустью: «Они запретили мне играть в турнире. Они превратили меня в шахматного преступника».

До свидания, Бобби! Ты показал, что можешь играть блестяще. У тебя были отличные возможности добиться права на матч с чемпионом мира, но все пошло прахом...».

В следующем номере этого же журнала была помещена критическая заметка английского журналиста Овена Диксона.

«Очень жаль...

Я не выступаю с критикой статьи «Бобби мне сказал...»(см. журнал «Сьезз», № 549), но то, что Димитрие Белица оправдывает Фишера, утверждая, что«.. .он говорил со мной откровенно, моментами с большим сожалением», выглядит глупым.

Сожаление исходит не от Фишера, а от шахматистов всего мира, которые смотрят на эти выходки с возрастающим неудовольствием.

Считаю, что характерное для него честолюбие никому не идет на пользу и, разумеется, также самому Фишеру. Журналист Белица стимулирует этот недуг. Если Белица и другие строго не поставят заносчивого американца на свое место и не скажут ему, что он позорит свою страну, то шахматы и Америка будут продолжать страдать от этого.

Рано или поздно кто-либо должен будет сказать Фишеру что ему следует прервать свои выступления в международных шахматах до тех пор, пока он не научится вести себя так, как это делают другие. Очень жаль, что Белица, который, кажется, стоит близко к Фишеру не хочет взять на себя эту работу (надо признать, неприятную), а старается оправдать американского гроссмейстера».

Международный арбитр инженер Пауль Диаконеску, который был судьей межзонального турнира в Сусе, также выступил с публикацией - во французском журнале «Европае Есьесз» (№110, 1967 г.).

«Дело Фишера

Фишер и Решевский по религиозным причинам не желали играть по пятницам и субботам раньше 19 часов, а также еще в среду - 18 октября, в четверг - 19 октября, в среду - 25 октября и в четверг - 26 октября. Шахматная федерация Туниса построила соответственно программу турнира, обусловив два выходных дня в неделю (понедельник и пятница) и перенеся партии Фишера и Решевского на 19 часов в субботу, хотя другие начинали играть уже в 16.00.

Турнир проходил нормально до 25 октября. Если, разумеется, не считать, что Фишер пять раз сменил номер в гостинице, желал получить возможность обедать после полуночи, жаловался на освещение турнирного помещения, на качество молока, которое он пил во время партии... Его требования были исполнены.

25 октября Фишер письменно известил организационный комитет, что в связи с тем, что ему надо играть подряд пять трудных партий, он требует изменить турнирный календарь так, чтобы у него в этот период был один выходной день. Проверка календаря показала, что Фишеру надо играть подряд только четыре партии, из которых 30 октября нужно было бы продолжать отложенную партию из восьмого тура (26 октября). Поэтому ему было отвечено, что его требования выполнить нет возможности, к тому же он был свободен 25, 26 и 27 октября. После этого отказа Фишер в пятницу в 2 часа вручил организационному комитету письмо, в котором заявил о своем решении выбыть из турнира из-за навязанных ему невыносимых условий. Организационный комитет известил Фишера, что его выход из соревнования принят к сведению.

В эту самую пятницу американское посольство в Тунисе срочно командировало в Сус своего атташе госпожу Э. Джонсон, которую Фишер отказался принять. Она добилась от организационного комитета разрешения для Фишера возобновить игру в турнире, если он отменит свое решение. Но госпожа Джонсон, вернувшись на следующий день, никак не могла повлиять на Фишера. Вечером были пущены часы в партии против Гйпслиса, но американский гроссмейстер на игру не явился, и ему было засчитано поражение.

В 22 часа Фишер из Суса уехал в Тунис. Организационный комитет решил дать последнюю возможность Фишеру. Р. Белькади, президент комитета, нашел его на следующий день (29 октября) в Тунисе и уговорил вернуться в Сус к вечеру, сообщив при этом устно, что его поражение в партии против Пшслиса засчитано.

Фишер сказал журналисту Д. Белице, что Р. Белькади обещал ему день отдыха. Он появился в турнирном помещении за три минуты до контроля времени в партии с Решевским, который, в свою очередь, протестовал и хотел выбыть из турнира. Фишер играл также 30-го с Корчным, 31 -го с Бирном. 1 ноября он был свободен - в связи с отсутствием Болбочана.

В среду вечером (1 ноября) он появился снова и потребовал, чтобы состоялась его партия с Пшслисом, то есть, чтобы для него был назначен специальный день...., и чтобы решение было сообщено письменно. Комитет ответил, что эта партия без возврата проиграна (Гйпслис категорически отказался ее переигрывать). Тогда Фишер передал записку с таким содержанием: «Я выбываю из межзонального турнира в Сусе 1 ноября 1967 года...».

В это время господин Шайтар, вице-президент ФИДЕ, вернувшись с конгресса в Венеции, приступил к своим обязанностям главного судьи вплоть до конца турнира. На следующий день (четверг) Фишер не явился на игру с Гортом. Его часы были пущены (записка, переданная накануне вечером, оказалась без подписи): директор турнира господин Ахмед Хентати и господин Шайтар пошли искать Фишера. Найдя, просили его явиться в турнирное помещение, чтобы играть свою партию, и подчеркнули при этом, что это официальный турнир ФИДЕ, который проводится по правилам ФИДЕ, что эти правила должны соблюдать все участники. Последовал категорический отказ, ив 17.00 было зафиксировано второе поражение Фишера за неявку на игру.

В тот же вечер Фишер возвратился в Тунис. На следующий день (3 ноября) организационный комитет был извещен, что Фишер, несмотря на два поражения, настроен продолжать турнир. Неудовлетворенность участников турнира была неописуема. Немедленно собрался турнирный комитет и единогласно решил опубликовать сообщение (оно приводилось ранее - прим, автора). Если Фишер откажется подписать эти обязательства, то он из турнира исключается. Документ был вручен на другой день до обеда Фишеру в гостинице в Тунисе.

Участники турнира собрались в Сусе в 11.00; на этом собрании особенно Решевский настаивал на немедленном исключении Фишера. Участники все же приняли резолюцию с условием, что, если Фишер еще раз не явится на игру, то все его результаты аннулируются, независимо от того, сколько партий он при этом сыграет.

В 19.00 Ларсен сделал свой первый ход (К13) против Фишера, и часы последнего были пущены. В 19.30 Фишер позвонил по телефону из Туниса, ставя в известность, что он на определенных условиях согласен продолжать турнир, и просил, чтобы начало его партии с Ларсеном перенесли на 21.30. Комитет решил ответить, что его часы пущены как всегда в 19.00, и партнер уже сделал первый ход, что его необоснованные и запоздалые предложения отклонены, и что ему необходимо явиться в помещение для игры до 20.00.

После неявки Фишера до 20.00 ему было засчитано третье поражение, и он был исключен из турнира. Так как он не сыграл 50% партий, все его результаты были аннулированы».

В белградской газете «Весник» появилось разъяснение самого Фишера, которое он сделал после того, как ему было зачтено поражение без игры в партии с Вшслисом из международного турнира в Сусе.

Фишер, в частности, сказал: «Я колебался - играть ли с Гйпслисом - потому, что организаторы ни разу не согласились с моими требованиями. Первое из них заключалось в том, что свет был слабым и играть при таком освещении было нельзя. Второе. Руководитель турнира настаивал на том, чтобы я сначала сделал ход в партии с Гкпслисом и лишь после этого написал протест. Мне пришлось собственноручно во время игры с Куэлларом отодвинуть стол на более светлое место.

Организаторы допускали также, чтобы фотографы выводили меня из строя. И, наконец, самое главное -у меня шли четыре тяжелые партии подряд, а затем один свободный день и еще 5 партий одна за другой. И они хотели, чтобы я сыграл еще и с Гёллером в течение этих же 10 дней.

Это все является нарушением принципов ФИДЕ. При таких обстоятельствах у меня не было желания продолжать игру в турнире. Я должен был сохранить чувство собственного достоинства.

Я не считаю, что Петросян - чемпион мира. Он не сильный шахматист и умеет только делать ничьи. Весь мир знает, что я сильнейший!...».

Откликнулся на эти события и американский журнал «Сьезз Кетедо> (№ 1 за 1968 г.).

«Фишер всегда умеет привлечь к себе внимание публики и журналистов действиями, не имеющими прямого отношения к шахматам.

И в Скопье его конфликт с организаторами турнира был подобен грому среди ясного неба. Перед десятым туром Фишер вручил турнирному комитету петицию, в которой просил предоставить ему для игры такой комплект фигур, где короли от ферзей отличались бы совершенно четко. В петиции Фишера говорилось также, что, в случае возникновения в зале шума, он просит перенести его партию с Кнежевичем в другое помещение, где бы не было подобных помех.

Турнирный комитет не счел нужным удовлетворить петицию Фишера, считая, что «Турнир солидарности» - мероприятие зрелищное, а условия для всех участников одинаковые.

Конфликт достиг кульминации, когда Фишер, после часа игры, «исчез» из турнирного зала. Ему засчитали поражение за неподчинение регламенту. Но Фишер отсутствовал лишь один день. Мягкосердечные люди вмешались в конфликт, и компромисс был найден в течение минуты. Фишер получил такие фигуры, какие хотел, что же касается второй просьбы, то организаторы обещали больше внимания уделять поддержанию в зале порядка. Вдобавок комитет согласился рассмотреть вопрос об аннулировании поражения против Кнежевича. Партия была сыграна. Много шума из ничего!

Однако газеты о Фишере писали много, конфликт вызвал дискуссию в шахматных кругах. Образовались две группировки - некоторые на стороне Фишера, остальные за комитет. Конфликт кончился мирно, хотя он мог бы быть и не столь громким».

В «Бюллетене ЦШК СССР» тогда же появилось письмо журналиста Димитрие Белицы.

«ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ.

Уважаемый редактор! Мне стало известно, что в шахматной печати появились сообщения, будто бы я сыграл «роковую роль» в поведении Р. Фишера на межзональном турнире в Тунисе и способствовал его выходу из соревнования.

Такая точка зрения основана, по-видимому, на недоразумении. Я действительно в течение ряда лет находился с Фишером в дружеских отношениях. Однако могу заметить, что «подтолкнуть», «спровоцировать» или даже просто подсказать Фишеру тот или иной ход попросту невозможно - ни в шахматной партии, ни в жизни.

Лично я старался уговорить Бобби не покидать турнир. В качестве крайнего средства я даже выдвинул аргумент, который, как мне казалось, должен был остановить Фишера от такого шага. Я говорил, что он не получит обещанного ему экстра-гонорара. Фишер ответил: «Деньги я получу в любом случае, потому что я достойно представляю американские шахматы».

Эти слова свидетельствуют о том, что Фишер учел и взвесил все последствия своего поступка. Если при этом он и пользовался чьими-либо советами, то отнюдь не моими.

Со своей стороны я могу лишь засвидетельствовать, что накануне и во время турнира Фишер был более нервозен, чем обычно. Я не знаю истинных причин его выхода из турнира, но хочу заверить моих советских друзей, что к поступкам Фишера я никакого отношения не имею.

Д. Белица.

Югославский журналист».

Выбыв из межзонального турнира в Сусе, Роберт Фишер, как и после турнира претендентов 1962 года в Кюрасао, решил наказать мир своим отсутствием на крупных шахматных соревнованиях. За весь 1968 год он принял участие лишь в двух незначительных международных турнирах. Причем, только лишь при гарантии прекрасных, комфортных условий, высоких гонораров и почтительного отношения к своей особе.

Первый турнир состоялся в Натанье (Израиль) и собрал, в основном, лучших израильских шахматистов. Из зарубежных участников, кроме Фишера, были еще Чокылтя и Тфоянеску (Румыния), а также Яновский (Канада). Да еще старый знакомый Черняк, уроженец Польши, проживавший в 1939 - 1952 годах в Аргентине и ставший, в конце концов, чемпионом Израиля и членом олимпийской команды этой страны.

Кстати, это был первый, и единственный приезд Бобби Фишера на землю обетованную. Восьмикратный чемпион США выиграл 10 партий и лишь в трех позволил соперникам отобрать у себя по пол-очка.

Уже в первом туре он в полной мере продемонстрировал свою мощь и энергию, взяв реванш у румынского мастера Чокылтя за поражение в 1962 году на Всемирной шахматной олимпиаде в Варне. И в дальнейшем американец не снижал темпов, а в итоге он занял первое место с результатом 11,5    очка из 13. Второе и третье места разделили Черняк и Яновский - по 8 очков.

После этого Фишер выступил на международном турнире в хорватском городе Винковци, где участники были, не в пример Натаньи, посильнее - Матулович, 1Ърт, Ивков, Матанович, Георгиу и другие.

И здесь Фишер играл настолько мощно, что в итоге опередил разделивших второе и третье места Горта и Матуловича на целых 2 очка! В его активе было 11 очков из 13 (9 побед и 4 ничьи). В отсутствие советских гроссмейстеров конкуренцию американскому лидеру не мог составить ни один из соперников.

На турнире в Винковцах Фишер взял верх также над Вейдом, Йовановичем, Ивковым, Матовым, Матановичем, Николичем, Бертоком. Лишь 1Ърт, Робач, Д. Бирн и Георгиу сумели отобрать у лидера по половинке очка.

Таким образом, Роберт Фишер стал победителем четырех международных турниров, в которых участвовал подряд (не считая, разумеется, межзонального турнира в Сусе, который он не закончил): Монте-Карло и Скопье (1967 год), Натанья и Винковци (1968 год).

Это еще больше укрепило его и часть шахматного мира в том, что Бобби - гениальный шахматист, которому нет равных. А занять шахматный трон - это лишь вопрос времени...

Во время пребывания Роберта Фишера на международном турнире в Винковцах югославская шахматистка и журналистка Милунка Маркович взяла у него интервью.

-    Чем являются для вас шахматы?

-    Интересной и очень волнующей игрой.

-   Дают ли вам шахматы больше, чем вы им или наоборот?

-    Это соотношение приблизительно равно.

-   Живете ли вы только от шахмат и как преуспеваете в этом?

-Только от шахмат и вполне хорошо.

-    Составные успеха в шахматах?

-Тклант, занятия, тренированность, хорошее психофизическое состояние.

-    Почему женщины играют слабее мужчин?

-   Они не вникают в шахматы настолько, насколько требует эта игра.

-   Послужила ли доступность гроссмейстерского звания популяризации шахмат или затормозила ее?

-    Думаю, что затормозила.

-   Вас, как я заметила, не раз вдохновляли идеи мастеров прошлого. Значит ли это, что их фантазия была богаче, чем у выдающихся шахматистов современности?

-   Да. Они мыслили самостоятельно в гораздо большей степени, чем это делается в наши дни.

-   Ваша страна дала несколько имен, поразивших мир, - Морфи, Пильсбери... и на вас надежда. Какая система позволила бы вам полностью проявить свою силу?

-Хотелось бы играть матчи с сильнейшими шахматистами мира до восьми или девяти побед, не считая ничьих.

-   Как вы объясняете превосходство советских шахматистов?

-   Они были сильнейшими, так как имели исключительно хорошую профессиональную подготовленность: теоретическую, физическую, психическую. Они очень много времени посвящали шахматам и всегда находились на вершине спортивной формы. Государство оказывает им всяческую поддержку. Это именно то, чего до сих пор не имели их противники. Сейчас положение изменилось. Шахматы начинают пользоваться все большей популярностью в США и в других странах, растет число международных турниров. Русские уже не всегда первые, так как условия более или менее выровнялись.

-     В Лугано американская олимпийская команда впервые будет выступать в лучшем составе. Сможет ли она серьезно угрожать монополии советских шахматистов на победу в Олимпиаде?

-     У нас хорошие шансы в борьбе за золотые медали.

-     Кого из ведущих гроссмейстеров мира вы могли бы победить в матче? Результат каких матчей был бы неясен?

-     Как я уже сказал, в матче до восьми побед я могу победить любого соперника.

-     Ваше мнение о чемпионе мира?

-     Конечно, он очень тонкий игрок.

-     Кто из чемпионов мира вам импонирует более других?

-     Морфи и Стейниц.

-     Что вас больше всего интересует, кроме шахмат?

-     Многое. Особенно - актуальные события в мире, политика и другие новости.

-     Ваше постоянное местожительство в Нью-Йорке?

-     В скором времени я поселюсь в Калифорнии.

-     Если не секрет, сколько зарабатываете за год?

-     Еще не столько, сколько хотелось бы.

-     Любите ли время, в котором мы живем?

-Да.

-     Вы счастливы?

-     Иногда.

-     Разбираетесь ли вы в кулинарном искусстве или в других хозяйственных вопросах?

-     Немного.

-     Были ли вы влюблены?

-     Намереваетесь ли вы жениться?

-     Надеюсь.

Это было одно из немногочисленных интервью Бобби Фишера в те годы.

Заметим, что характер вопросов и ответов наводит на мысль: это интервью не было взято экспромтом. Ясно, что журналистка подготовилась заранее. Возможно, что американскому гроссмейстеру было предложено нечто наподобие анкеты, на вопросы которой он спокойно ответил в свободное время, причем, в письменном виде. Зная, как Бобби относится к журналистам (а фотокорреспондентов он вообще терпеть не мог), а в то время делал исключение только для Димитрие Белицы, можно предположить, что именно югославский журналист помог своей соотечественнице пообщаться с Фишером.

Известно, что Фишер во все времена неохотно давал интервью. В мае 2005 года он после того, как обосновался в Рейкьявике, сделал лишь исключение для российской «Родной газеты», хотя, разумеется, пообщаться с Фишером хотели едва ли не все крупнейшие печатные издания планеты.

В Винковцах Фишер познакомился с инженером Ангелко Биланчем, который в один из дней повез американского гроссмейстера в гости к своему приятелю. А у того сынишка очень увлекался шахматами. Мальчик попросил гостя сыграть с ним партию. Бобби поначалу смутился: не каждый взрослый отважился бы в то время обратиться к нему с подобной просьбой.

Но все же он уступил настойчивым предложениям ребенка и сыграл с ним аж шесть партий. Биланч вспоминал, что по дороге в отель Фишер был непривычно молчалив, его явно мучила какая-то мысль. Наконец он поделился ею с Ангелко.

-А правильно ли я поступил, выиграв все партии у малыша? - спросил задумчиво молодой американец у инженера. -Может, всё же надо было где-то поддаться, не выигрывать, скажем, последнюю партию? Ведь подобный разгром может отбить у него всякий интерес к шахматам.

И все-таки Фишер выиграл эту партию, не поддавшись искушению ради короткой радости ребенка сыграть с ним вничью и тем самым дать ему усомниться в искренности взрослых...

Этот эпизод наглядно характеризует Фишера. Во всем, что касается шахматной игры, Бобби искренен. Есть много шахматистов, которые ну ни за что не хотят признать свою позицию худшей, проигрышной. А вот Фишер при анализе всегда объективен (в этом можно убедиться просматривая его комментарии к сыгранным партиям, которые приводятся в этой книге).

Американский гроссмейстер всегда отдает должное хорошей игре соперника, его интересным находкам, оригинальным решениям, смелости и боевитости. Фишер никогда не поддавался искушению сделать договорную ничью, специально поддаться противнику, поступиться принципами честного шахматиста. Даже в партии с высокопоставленной особой. Даже в игре с ребенком... Шахматам Бобби всегда оставался верен. Другое дело людишки, с их зачастую низменными страстями, алчностью и лицемерием! Сколько раз они обманывали Фишера, наживались на его таланте, использовали его имя!

Осенью 1968 года в Лугано (Швейцария) состоялась XVIII Всемирная шахматная олимпиада. 53 шахматные сборные оспаривали звание сильнейшей. В девятый раз подряд победительницей стала команда СССР (чемпион мира Петросян, претендент на звание шахматного короля Спасский, Корчной, Геллер, запасные Полугаевский и Смыслов).

Второе место заняла сильная сборная Югославии, а третьими неожиданно стали болгары. Лишь четвертой была команда США, в которой отсутствовал Фишер. Она проиграла шахматистам СССР (с разгромным счетом 0,5:3,5), ГДР, Дании, не смогла победить сборные Югославии, Болгарии, Филиппин (!).

Бобби приехал в Лугано, но остался недоволен условиями соревнований, турнирный зал был настолько мал, что перед началом финалов некоторым командам предложили играть в две смены. Фишеру не понравилось освещение, вентиляция в зале, а также то, что зрительские ряды были расположены близко к игровой сцене.

Увы, швейцарская шахматная федерация проводила Олимпиаду на деньги любителей, не имея поддержки государства, и хотя очень старалась, все недостатки устранить не «умела.

Некоторые гроссмейстеры, в том числе и ведущие советские, с пониманием относились к чрезмерным претензиям Фишера к условиям, в которых предстояло играть, но скре- пя сердце мирились, поскольку очень хотели выступить в соревнованиях и не подвести свои сборные команды. Иное дело Бобби - он, как уже неоднократно повторял, считал что представляет только самого себя, никому и ничем не обязан, и потому требовал от организаторов только идеальных условий.

Настоящий художник шахмат может творить лишь в творческой обстановке, где ему никто и ничто не мешает...

читать главу 9

ООО «Шахматы»

Санкт-Петербург

время работы с 10-00 до 19-00

тел. 983-03-53 или 8-905-223-03-53

 SKYPE - Piterchess

 ICQ - 229-861-097

 VIBER: +79052230353

 info@64ab.ru