ООО «Шахматы», Санкт-Петербург,
тел: +7-905-223-03-53

 

глава 19

Гениальные изобретения Фишера

Настало время рассказать о двух гениальных изобретениях одиннадцатого чемпиона мира. 19 июля 1996 года Фишер выступил в Бразилии на презентации новой изобретенной им игры, названной «Фишерендом» (составлено из слов: «Фишер» и «ренд» - случайный). Поясним, что это такое. «Случайные шахматы Фишера» отличались от обычных тем, что в начале игры вместо строгого порядка фигуры на крайних горизонталях располагаются случайным, но зеркальным по отношению к противнику образом. Таким образом, Фишер увеличил комбинаторику шахмат более чем в 900 раз и сводил вероятность «заказной» игры к минимуму. А любое упоминание о «заказной» (заранее расписанной) партии выводило из себя американского гроссмейстера, всегда боровшегося за чистоту в шахматах, за честную игру.

Заметим, что положение фигур в исходной позиции определяется жребием, слоны обязательно разнополые. Фигуры белых и черных стоят симметрично по отношению друг к другу. Шахматами Фишера заинтересовались многие. Испробовали их на практике и мастера, и даже гроссмейстеры. Кстати, их суждения о новой игре разделились - от восторженно-одобрительных до абсолютно негативных. Вот мнение о «Фишенеренде» Бориса Спасского: «Шахматы Фишера довольно интересны. Идея Фишера в том, что ему очень не хотелось просматривать внимательно пятьдесят «Информаторов». Он отстал, очевидно, и решил сделать передвижку фигур и, таким образом, начать все сначала, без дебютной теории. Идея его абсолютно проста. Я думаю, что у этих шахмат может быть неплохое будущее. Я с ним играл в эти шахматы немножко. Он был очень доволен»

Пробовал сыграть в «фишеровские шахматы» и Анатолий Карпов. Позитивной стороной он отметил отсутствие необходимости в теоретических знаниях, а негативной - «отсутствие гармонии, присущей нормальным шахматам».

Еще одна новинка, предложенная Бобби, касалась шахматных часов. Борис Спасский назвал часы Фишера гениальным изобретением. Всем известно, как много сил и здоровья отнимает у шахматиста цейтнотный стресс и особенно падающий по истечении контрольного времени флажок. Фишер, чтобы исключить подобные переживания, предложил остроумный выход: перед началом игры ставить на часах не все время, отведенное на определенное число ходов, а лишь большую часть. Оставшиеся же минуты разделить на небольшие доли-минуты, добавляемые после каждого переключения часов.

Понятно, что в начале и середине партии такие добавления проходят практически незаметно, но когда предупредительный звуковой сигнал (его тоже придумал Фишер) сообщает о наступлении последней минуты, то шахматист может не нервничать, ибо в запасе у него оказывается еще одна желанная минута! О просрочке времени тоже сообщает звуковой сигнал, что облегчает и работу судей!

Сейчас почти на всех соревнованиях под эгидой ФИДЕ применяются часы Фишера! А в 2002 году «шахматы Фишера» были испробованы на международном турнире в Майнце (Германия), участниками которого стали многие известные шахматисты.

Новые шахматы и новые часы... В истории древней игры не раз были различные предложения по ее изменению. Всевозможные «новаторы» вводили новые фигуры (например, «бомбу», которая при попадание в определенное положение могла бы поразить все фигурки противника вблизи; «самолет», «ракету», «медведя», «дракона» и т.д.), делали доску шести- и восьмисторонней; одновременно расставляли четыре комплекта фигур. Но всё это не прижилось, поскольку насаживалось искусственно. А шахматы прошли многовековую историю, пока не приобрели современный вид и нынешние правила игры.

Но то, что предложил Фишер, заслуживает самого пристального внимания. Ведь не секрет, что с самого начала обучения юных шахматистов им вдалбивают в головы многоходовые варианты различных начал. Ребята заучивают целые системы и сотни разветвлений игры, держат в памяти тысячи сыгранных партий. В шахматах Фишера же любая партия может начаться с самым неожиданным расположением фигур. И тогда нет смысла запоминать заранее возможные варианты игры. Нужно думать и решать самостоятельно, как ходить с первоначального момента.

Еще одно десятилетие

Итак, появившись на некоторое время, Бобби Фишер вновь куда-то исчез. Эпизодически сведения о нем появлялись в СМИ. Нет, в основном это были не скандальные происшествия (хотя и такие имелись), а зачастую встречи с ним людей, причастных к шахматному спорту. Одно время Фишер жил в Будапеште, затем уехал в далекую Азию. Его видели в Японии, на Филиппинах.

В США даже был выпущен художественный фильм-драма Стивена Заиллиана «В поисках Бобби Фишера» удостоенный Оскара за лучшую операторскую работу. Снятый по книге Фреда Уэйтцкина, он рассказывает о мальчике-вундеркинде Померанке, которого все хотели бы видеть вторым Фишером.

В течение четырех лет, с 1992-го по 1996-й Фишер жил в Будапеште. Он почти ежедневно бывал в доме международного гроссмейстера Андрэ Лилиенталя. Очень любил овощной борщ без картошки и мяса, который готовила жена гроссмейстера - Ольга Александровна (она моложе мужа на 30 лет), обожал черную и красную икру. Бобби с удовольствием лакомился пасхальными куличами и обязательно приходил к Лилиенталю на православную Пасху. А вот сэндвичи Фишер терпеть не мог: однажды даже сбежал из дома друзей семьи Лилиенталь, когда его там попытались накормить бутербродами.

Спать Бобби ложился далеко за полночь, просыпался не раньше двух часов дня. Почти каждый день посещал термальные бассейны, которыми так славится Будапешт. С Андрэ Лилиенталем Фишер общался на немецком языке, а с Ольгой Александровной разговаривал по-русски.

Сам Андрэ Лилиенталь вспоминал, что они с Бобби подолгу изучали различные позиции. Фишер был замечательным аналитиком, за шахматной доской забывал обо всем на свете.

Марк Тайманов в своей книге «Вспоминая самых- самых...» пишет о том, как судьба едва не свела его вновь с Фишером:

«В 1996 году на 85-летний юбилей Андрэ Лилиенталя в Будапешт съехались гости со второй Родины замечательного гроссмейстера - из России. Были и мы с женой. В дни торжеств на фоне официальной программы намечался и камерный прием в гостеприимном доме виновника празднеств. Признаюсь, с интересом ожидал я новой встречи с Бобби. Он обещал быть, но точность не входила в число его достоинств. Состав приглашенных показался ему не мил, и, даже не смущаясь огорчением юбиляра, Роберт Фишер в визите отказал.

И все же, хоть и не в задуманной форме, а, скорее, парадоксальной, встреча с Фишером тогда состоялась. Правда, не у меня, а... у моей жены.

Накануне нашего отъезда из Будапешта в отеле при Русском центре, в шутку названном «Нехилтон», где жили гости Лилиенталя, вечером раздался телефонный звонок: «Говорит Роберт Фишер. Попросите, пожалуйста, к телефону Полину». Полина - привлекательная девушка, наша землячка, еще раньше была знакома с Фишером и вызывала его несомненный интерес. Она взяла трубку, но, не понимая по-английски, поспешила привлечь на помощь мою жену: «Надя! Отвечай от моего имени. Бобби подмену заметил и насторожился: «Кто со мной говорит?» - «Это подруга Полины. Что передать?» - «Я бы хотел завтра днем с ней встретиться. Не можете помочь нам в беседе?» - «Охотно», - обрадовалась неожиданному предложению Надя и, рассказав мне об этом, призналась: «Если бы даже ни одного слова не знала по-английски, все равно бы согласилась».

На следующий день в назначенный час на бульваре возле Русского центра Надя ждала Фишера. Полина опаздывала и попросила занять Роберта до ее прихода.

Наконец появился огромного роста бородатый немолодой человек, одетый, несмотря на летнюю жару, в толстую фланелевую рубаху, кожаный жилет, потертые джинсы, кепку и сандалии. В руках - две огромные сумки. Неужели это Фишер?!

-Ты - Надя? - обратился Бобби по-английски: - А где Полина? Скоро придет?

Неподалеку в тени увидели скамейку, нужно было лишь пересечь бульвар.

-    Но здесь нет перехода, - возразил он.

-   Дорога пуста, движения нет, - пыталась договориться Надя.

-Так нельзя, - отрезал Бобби, и они пошли далеко к светофору. - Ты играешь в шахматы? - спросил он и достал из сумки доску с фигурами.

Ответ разочаровал великого шахматиста, но темы для беседы еще себя не исчерпали. Вытащив из другой сумки переносной телевизор, Фишер предложил:

-   Хочешь что-нибудь посмотреть? Это - новая модель, можно даже Россию ловить.

Это заняло несколько минут. Мимо пробежала собака.

-    Не знаешь, какой породы пес?

-    Дог, - уверенно ответила Надя.

-    Но я спрашиваю о породе...

-Дог, - повторила Надя, уже понимая, что по-английски дог - это собака, а по-русски порода, и от такого совпадения никуда не деться. Но тут выручило появление Полины, и разговор принял более светский характер.

В дальнейшем, когда Фишер звонил в Петербург, он заранее предупреждал Полину по-русски: «Завтра Нада», что означало, завтра нужно пригласить Надю на помощь.

Через несколько дней, когда мы вернулись домой в Питер, раздался звонок из Будапешта: «Говорит Бобби. Марк! Я очень жалею, что не удалось встретиться в Будапеште. Может быть, в другой раз... - и добавил: - А я только теперь узнал, что Надя - твоя жена. Поздравляю!»

О будапештском периоде жизни Бобби рассказывали и другие очевидцы, имевшие счастье лицезреть прославленного шахматиста, беседовать с ним. К примеру, в журнале «64 - Шахматное обозрение» (№ 4 за 2003 год) была помещена любопытная публикация «Встреча в ресторане «Мияко», автор которой - международный мастер, тренер по шахматам Александр Лысенко. Вот отрывки из нее:

«Сложилось так, что в последние 15 лет мне часто приходилось бывать в Будапеште, как правило, проездом, иногда лишь только в метро, с вокзала на вокзал и дальше. Даже немного обидно бывает так впопыхах проскакивать этот город, по мнению многих, - жемчужину Европы. Думая о том, как бы не опоздать, я почти ни на что не обращал внимания, и лишь, когда поезд отправлялся в путь, наступало время полюбоваться Будапештом. Сменяя друг друга, под окном проносились особняки с цветущими садами, а в голову временами приходила мысль о том, что где-то здесь (может быть, в одном из этих домов) живет Фишер. В самом же далеком уголке подсознания гнездилась другая мысль: а что, если когда-нибудь я его здесь увижу? Это была своего рода мечта, а, как известно из старой песни, - «все мечты сбываются».

Итак, почему я запомнил, что это было именно 18 августа 1998 года? Очень просто. За день до этого «обвалился» рубль, и настроение у меня было не самым праздничным. Но мои японские друзья, четверка молодых шахматистов, завершив международный турнир, проводимый известным венгерским шахматным организатором Ласло Надем, решили отметить это событие. Местом торжества был выбран японский ресторан «Мияко», находившийся на улице Вишегради, недалеко от вокзала Нюгати в Будапеште (посетив эту улицу два года спустя, я обнаружил на месте японского ресторана... китайский; «Мияко», видать, прогорел в жестокой конкурентной борьбе). Сначала я не хотел никуда идти, а решил просто побродить по городу, но минуты через три после того, как японцы расстались со мной, я вдруг резко повернул назад и успел догнать их. Что меня на это подвигло - и сейчас не пойму.

Через несколько минут мы вошли в практически пустой зал ресторана. Кроме нас в нем было всего двое посетителей. Один из них напомнил мне филиппинского гроссмейстера ЭугениоТорре (в дальнейшем выяснилось, что это они был), другой же сразу очень заинтересовал меня своим видом, хотя в первое время мне и в голову не приходило, что он может иметь отношение к шахматам. Пока японцы учили меня, как правильно держать палочки в руке, что-то объясняли мне в меню, отвечали на мои вопросы («похож ли этот ресторан на настоящие японские?»), я все пытался угадать, из какой страны может быть этот необычный, крупный человек с бородой, сидящий за соседним столом. Одет он был со вкусом, но просто - серый свитер с неброским рисунком, черные брюки; привычно орудовал палочками и, судя по обилию пустых горшочков на столе, на плохой аппетит пожаловаться никак не мог. При этом время от времени разговаривал по сотовому телефону и широким жестом листал газеты, быстро пробегая страницу по диагонали. По размаху, который угадывался во всем, было очевидно, что он не европеец. Почему-то подумалось, что это может быть русский из Сибири, но смущали газеты на английском языке. Затем мелькнула мысль, что где-то я его уже видел, и вместе с тем было ясно, что, скорее всего, видеть я его мог в газете, в книге, по телевидению. Отсюда уже был один шаг до истины, и вскоре палочки чуть не выпали из моих рук. «Стоп, ребята, тише. Послушаем, о чем он говорит по телефону. По-моему, это Фишер», - сказал я. И мы услышали длинный монолог, в котором были упомянуты фамилии почти всех ведущих шахматистов мира. Все стало ясно. Мечта моя сбылась!

В решающие моменты люди раскрываются с самой неожиданной стороны. Рюджи Накамура всегда спокоен и подчеркнуто нетороплив, брать на себя инициативу не в его обычае. Тут же он, ни слова не говоря, медленно свернул в книжечку красные магнитные шахматы «СИМЗА», встал и направился к соседнему столику. «Мистер Фишер, прошу вас дать мне автограф», - сказал он, обращаясь к 11-му чемпиону мира. Через несколько секунд автограф был получен - на красном фоне черным фломастером было начертано: ВоЬЬу Fishег. Спустя некоторое время наша компания окружила Фишера, и все мы стали протягивать ему листки бумаги. Не спеша и, как мне показалось, даже с удовольствием, он ставил свою подпись. Быстро завязалась дружеская беседа.

Говорили мы довольно долго. Сначала речь шла о японских шахматистах, их успехах и неудачах, о только что закончившемся турнире; Фишер передавал привет своим друзьям в Японии. При этом он больше расспрашивал, с интересом слушая собеседников.

Я обратил внимание на его взгляд. Он выражал неподдельный интерес к происходящему, спокойствие и уверенность. Глаза были блестящими, как у всех великих шахматистов, которых я видел до этого. Лишь где-то на дне - какая-то капля усталости, но ни капли эгоизма или злости.

Постепенно разговор перешел на тему занятий шахматами, заговорили о шахматной литературе. При этом, естественно, была названа книга нашего собеседника «60 памятных партий».

-А знаете ли вы, что лишь книга издательства «Саймон и Шустер» является абсолютно правильной? - спросил Фишер. - Во всех других имеются неточности.

Любопытно, что об изобретениях Бобби - шахматах с различными начальными позициями и часах - разговор не заходил вообще.

Вспомнили историю. Упоминание имени Спасского вызвало у нашего собеседника прилив теплых чувств:

-   Борис хорош и как человек, и как шахматист, - подчеркнул он.

Известно, что японцы очень вежливые и тактичные люди. Беседовать с ними всегда приятно. Может быть, с какими-нибудь не в меру назойливыми репортерами Фишер бывает другим, но здесь, чувствуя искреннее расположение и огромное уважение окруживших его людей, он был очень любезен. Вместе с тем было видно, что он и сейчас в какой- то мере ощущает свою ответственность за положение дел в шахматном мире. При этом не создавалось впечатления, что его мнение - это истина в последней инстанции и в разговоре с ним нельзя иметь другую точку зрения. В частности, когда мы коснулись темы договорных партий (которых, по его мнению, слишком много сейчас), я вспомнил о том, что видел собственными глазами одну из партий, о которых шла речь, и при этом абсолютно все свидетельствовало о том, что она не договорная. Мой английский не позволил мне быстро построить фразу «они сидели, обхватив головы», потому я изобразил эту сцену реальным образом. Вероятно, у Бобби не было большого желания спорить. Под общий смех он только заметил: «Это они (маленькая пауза)... хорошо умеют делать».

Время от времени Фишер улыбался. Поразительна его искренность. Когда зашла речь об одной из партий, игранной уже довольно давно, я поинтересовался, какой там был разыгран дебют.

-   Не помню точно, может быть, каталонка, - спокойно сказал Бобби.

Беседа подходила к концу, японцы отошли в сторону и начали что-то оживленно обсуждать. Тем временем я рассказал Фишеру о том, как тридцать лет назад (когда не было еще полного собрания его партий) собрал более 500 его партий из различных книг и журналов. Бобби с интересом слушал о том, что в России у него всегда было много болельщиков, а появление его книги на русском языке в 1972 году стало большим событием в нашей шахматной жизни.

Что же придумали японцы? Они опять подошли к столу и стали просить Фишера сфотографироваться с ним.

Конечно, им было хорошо известно, что он не любит фотографироваться в принципе, но атмосфера в ресторане «Мияко» сложилась исключительно дружеская, показалось возможным любое чудо.

Все же чудес не бывает слишком много. Очень вежливо и как будто даже с сожалением Бобби в этой просьбе им отказал. Зато он долго пожимал руку каждому из нас на прощанье. Было видно, что он доволен встречей и беседой. Глядя на него, я еще раз подумал: как жалко, что он сейчас не играет в шахматы. Выглядел Фишер тогда никак не на 55 лет, а максимум на 45, и физические, и какие-угодно другие кондиции у него на уровне, позволяющем играть. И если он в один прекрасный день снова вернется в шахматы (пусть даже и в так называемые «Фишеровские»), я не очень сильно удивлюсь.

Судьбе было угодно, чтобы через три года после памятной будапештской встречи я попал в Токио. В уютном помещении Японской шахматной ассоциации я заметил на стене знакомую подпись фломастером. Совсем свежую».

Тогда же, в 90-х годах, случилось скандальное появление Фишера в эфире будапештской радиостанции «Калипсо». Журналист Даниель Молнар вспоминал, что поначалу все шло хорошо, говорили о шахматах. Но вдруг ни с того ни с сего экстравагантного Бобби понесло, он неожиданно перешел к антисемитской пропаганде, обвинил евреев в том, что те, мол, хотят его погубить, отлучить от шахмат. На замечание ведущего о «еврейском происхождении» самого Фишера гроссмейстер предложил журналисту пройти в туалет, чтобы «во всем разобраться». Что имел в виду Бобби, остается загадкой. Еще в молодости он упоминал о том, что не подвергался религиозному обряду обрезания...

За годы после матч-реванша у Фишера накопились обиды на свою теперь уже бывшую родину. В начале 1999 года по распоряжению Верховного суда США на аукционе были проданы вещи Фишера (мебель, одежда, книги, письма, рукописи, призы, подарки, медали, поздравительная телеграмма от бывшего президента Никсона и т.д.), поскольку более семи лет Бобби не оплачивал аренду помещения, в котором они хранились. Вырученная сумма с лихвой покрыла и задолженность по аренде и другие долги Роберта Фишера на территории США.

Такое варварское обращение с его вещами разозлило Фишера, который по понятным причинам не мог вернуться на родину. 24 мая 1999 года Фишер выступил по радиостанции филиппинского города Багио с утверждением, что Америка находится под полным контролем евреев. А после теракта в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года он якобы сказал: «Это замечательная новость! Пришло время кончать с США раз и навсегда. Что касается моих ощущений, то я испытал величайшую радость и не мог поверить в то, что произошло. Америка заплатила за преступления, которые она совершила по отношению к другим странам. Как аукнется, так и откликнется...». Впрочем, друг Фишера филиппинский гроссмейстер Эугенио Торре не подтвердил этот факт.

В конце 1999 года в Калифорнии скончалась сестра Бобби. Именно Джоан в далеком уже 1949 году впервые приобщила шестилетнего Бобби к шахматной игре. Фишер ее любил и через Канаду нелегально приехал в Штаты на похороны. Спецслужбы США, конечно, знали об этом визите, но ничего не стали предпринимать. Видимо, тогда еще не назрело время для ареста и последующего наказания Фишера... Сам Бобби очень тяжело переживал кончину сестры. Все же именно она многие годы была самым близким для него человеком.

Первый вице-президент Всероссийской ассоциации ветеранов шахмат Евгений Бебчук вспоминал о своем пребывании в Будапеште в гостях у Андрэ Лилиенталя в 2000 году. Известный советский мастер был приглашен на обед и там встретился с Робертом Фишером. Бебчук знаком с Бобби еще с 1958года, когда юный американец приезжал в Москву. Тем не менее Фишер отнесся к Бебчуку настороженно и сразу же поинтересовался, не работает ли тот в КГБ.

Андрэ Лилиенталь на это сказал, что знает Бебчука больше сорока лет, и только тогда Фишер стал более любезен. На вопрос москвича: правда ли, что его могут судить в Америке за неуплату долгов, бывший чемпион мира ответил: «Я сам себе пробил трудную дорогу в жизни. Америка мне ничем не помогла, а я дал ей славу и потому ничего ей не должен. Мне передавали, что президент США готов меня помиловать, но мне не нужны их подачки. Меня всю жизнь ненавидели и преследовали ЦРУ, ФБР и КГБ». А когда Бебчук возразил, что эти спецслужбы никогда не были вместе, Фишер ответил: «Извините, вы ничего в этом не понимаете. Они всегда, когда им выгодно, были заодно. Даже в годы холодной войны».

Жизнь Фишера в Будапеште продолжалась почти десять лет. В 2001 году, узнав, что Венгрия вступает в НАТО, Фишер сказал Лилиенталю: «Мне нужно уезжать, они добираются до меня...». Бобби исчез, а вскоре позвонил Спасскому из Японии: «Только здесь я могу избавиться от преследований. ...Видели Фишера и на Филиппинах. Это был заметно обрюзгший, бородатый, с бакенбардами человек, с пронзительным взглядом глубоко посаженных глаз.

В Японии у Фишера нашлось немало добрых, искренних друзей. Молодые шахматисты восхищались его талантом и спортивными достижениями, а шахматные функционеры (особенно президент шахматной федерации страны Миоко Ватаи) надеялись при помощи его авторитета активизировать шахматную жизнь. Тогда же известная японская компания «Сейко» наладила выпуск «фишеровских шахматных часов». Как видим, всё складывалось для Фишера хорошо.

Испанская газета «Е1 Минео» привела слова филиппинского гроссмейстера Эугенио Торре, одного из немногих, с кем постоянно общался Фишер: «Это честный и порядочный человек, у которого свои принципы. Он абсолютно в здравом уме, но высказываемые им мнения настолько спорны, что все вокруг решили, что он помешался. Ему причинили много зла...»

Фишер, имея свободное время и желание, довольно часто путешествовал. Он летал на Филиппины, в Гонконг, несколько раз побывал в Европе. В начале 2002 года он посетил Исландию, 21 января дал интервью на радиостанции Рейкьявика. Бобби говорил о политике, о нарушении его гражданских прав в Америке, о шахматах. На вопрос репортера о возможности сыграть матч с чемпионом Исландии Фишер немедленно ответил согласием, оговорив, впрочем, что это должны быть «фишеровские шахматы», так как в классические он больше не играет. «А за 10 миллионов долларов?» - «В классические-ни за какие деньги!». А на вопрос, что он хорошего находит в Японии, ответ был краток: «Мне там лучше, чем в американской тюрьме». Увы, что называется, напророчил...

Весной 2003 года Фишер позвонил Лилиенталю из Азии и в разговоре сообщил, что он женился и что у него от этой милой филиппинки только что родилась дочь. Поскольку других детей у Бобби никогда не было, можно констатировать, что папой он стал в 60 лет и что девочка является его прямой наследницей. Дай Бог, чтобы у нее проявился шахматный талант. Такой же как у папы.

читать следующую главу 20

 

ООО «Шахматы»

Санкт-Петербург

время работы с 10-00 до 19-00

тел. 983-03-53 или 8-905-223-03-53

 SKYPE - Piterchess

 ICQ - 229-861-097

 VIBER: +79052230353

 info@64ab.ru