53. Не все вернулись соколы...
1979 год, вновь «Буревестник» в Золингене борется против местного клуба - на этот раз в полуфинале Кубка европейских чемпионов. К этому моменту я уже переключился на тренерскую работу, почти полностью оставил практическую игру и еду в качестве тренера команды. Руководитель делегации, как всегда, «со стороны».
Эверте не забыл о надувательстве, поэтому прием со стороны организаторов крайне холодный, все проблемы предстоит решать самим. Прилетаем во Франкфурт, покупаем билеты на поезд, который должен (с пересадкой) доставить нас до Золингена. Но закавыка в том, что один из участников команды Юрий Балашов прилетает с турнира в Финляндии только вечером. Значит, кому-то надо остаться в аэропорту, чтобы его встретить, сказать, куда ехать, передать билет. Кому же? Логично остаться мне, поскольку я не играю. Руководитель это понимает, но его, кажется, предупредили, что я - человек ненадежный, за мной нужен глаз да глаз. Мнется, но выхода нет: просит меня дождаться Балашова. Я говорю: хорошо, но давайте деньги.
Тут он жутко перепугался - ведь тогда я смогу купить себе билет в совсем другую сторону. Я же стою на своем:
-Нет, без денег я здесь не останусь, не буду же сидеть в аэропорту голодный!
Шеф понял, что делать нечего, и выдал мне половину моих суточных. Тут ему пришла в голову гениальная идея:
-Давай, мы захватим твой чемодан, чего тебе с ним таскаться!
Члены сборной «Буревестника»: Владимир Багиров, Юрий Разуваев, Александр Кочиев, Василий Смыслов, Марк Дворецкий
Подстраховался! Меня это вполне устроило, чемодан я отдал. Правда, потом оказалось, что его чуть не забыли в вагоне при пересадке, в последний момент спохватились.
Вечером прилетел Балашов, мы с ним добрались до Золингена уже поздно ночью. Утром встаю - никого нет, все разбрелись по магазинам. А играть предстоит уже сегодня после обеда. Днем выхожу в город и наталкиваюсь на наших: один жует пирожок, другой тоже перекусывает всухомятку Экономят суточные.
Свободны от игры были Аль- бурт, который попросил в первый день его не ставить, и запасной - Палатник. Собрались, двинулись к игровому залу (который располагался довольно далеко от гостиницы). Руководитель подзывает меня и Палатника и говорит:
- Что-то нигде не видно Левы. Вернитесь в гостиницу, посмотрите, где он.
Приходим с Сеней в гостиницу, заглядываем в номер Альбур- та. Сразу становится ясно, что Леву мы больше не увидим: из его вещей почти ничего не осталось.
Возвращаемся в турнирный зал, Сеня всю дорогу ноет, гадая, какие для него будут последствия: ведь он близкий друг Альбурта, тоже одессит.
Сообщаем новость руководителю, тот идет звонить в посольство, а после игры объявляет нам официальную версию: Альбурт похищен! В подобных случаях боевики из посольства сразу начинали поиск беглеца, и если находили, то хватали его, усыпляли и возвращали домой. А затем объявляли, что тот был похищен вражескими спецслужбами, а наши его спасли, или он сбежал от врагов (если тот соглашался публично подтвердить такой вариант). Но Альбурт - парень сообразительный, он уехал в другой город и только там обратился в полицию, поймать его не удалось.
Между прочим, в это время проходил тренировочный сбор команды Москвы, и один из тренеров поймал обрывок сообщения по «Голосу Америки»: «Советский гроссмейстер попросил политического убежища в Германии». Фамилия не была расслышана, и начали гадать, кто именно. Как мне потом рассказали, ставки делались в основном на Александра Кочиева и на меня (хоть я и не гроссмейстер). А сам Кочиев иронично распевал после матча: «Не все вернулись соколы»...