80. Яркая победа в Брюсселе
В начале 1991 года в Вейк-ан-Зее параллельно с традиционной серией турниров состоялись первые кандидатские матчи очередного цикла розыгрыша первенства мира. Юсупову пришлось встретиться с Сергеем Долматовым. В упорнейшей борьбе Артур одержал победу на тай-брейке. Расскажу о поединке двух друзей чуть позже, в главе, посвященной Долматову.
Четвертьфинальные матчи претендентов проходили в августе 1991 года в Брюсселе. Соперником Юсупова стал один из ярчайших представителей нового поколения Василий Иванчук, уже достигший к тому времени крупных успехов. В глазах большинства специалистов именно он являлся фаворитом.
Стоит отметить нетрадиционный метод дебютной подготовки Юсупова к матчу. За черных он сделал ставку на французскую защиту, но не стал углубляться в теоретические изыскания, а попытался получше прочувствовать ее дух, изучив книжку «Winning with French». В ней гроссмейстер Вольфганг Ульман, всю жизнь избиравший черными только французскую, прокомментировал свои партии, игранные различными вариантами этого дебюта. Аналогичным образом Юсупов готовил белыми защиту Нимцовича - опираясь на партии и комментарии большого ее знатока гроссмейстера Светозара Глигорича.
Французская встретилась лишь однажды - в предпоследней партии «основного времени» матча. В ней Юсупов достиг решающего преимущества (правда, отнюдь не по дебюту), но в цейтноте его упустил. А вот защита Нимцовича разыгрывалась во всех «белых» партиях, кроме одной, и принесла Артуру два выигрыша при двух ничьих.
Победив на старте, Юсупов затем дважды проиграл. Основные события развернулись в концовке, после того как ему не удалось сравнять счет в 7-й партии. Эффектный выигрыш «по заказу», затем фантастическая комбинационная феерия в первой партии тай- брейка и увлекательная схватка во второй - в результате Юсупов стал полуфиналистом матчей претендентов. Рекомендую читателям насладиться этими триллерами, подробно прокомментированными в ШВМ-2, в главах «Решающая партия» и «Зрители были в восторге». Здесь приведу лишь заключительный фрагмент первой партии тай-брейка (игравшегося с контролем «45 минут на 60 ходов и затем по 15 минут на каждые следующие 20 ходов»).
ИВАНЧУК - ЮСУПОВ
Брюссель (9) 1991
1...?
Артур ранее пожертвовал две фигуры, а сейчас оставляет под боем ладью, готовя еще и жертву ферзя!
28...Лg6!! (значительно сильнее, чем естественное 28...Лg8) 29.Ф:а8+ Крh7
Выясняется, что у белых нет «нормальной» защиты от 30... Фh1+!! 31.С:h1 Кh2+ 32. Кре1 Лg1#.
30.Фg8+! Кр:g8 31.Ксе7+ Крh7 32.К :g6 fg 33.К :g7 К f2!! (угрожает 34...Кh3 или 34...Кe4) 34.С:f4 Ф:f4 35.Кe6 Фh2 36.Лdb1 Кh3 37.Лb7+ Крh8 38.Лb8+ Ф:b8 39. С:h3Фg3. Белые сдались.
В пресс-центре собрались несколько сильных гроссмейстеров. Долгое время идея жертвы ферзя никому не приходила в голову, и потому все считали, что Юсупов
проигрывает. Наконец, кого-то осенило. Артур в этот момент обдумывал свой 28-й ход, и мы стали гадать, найдет ли он жертву. Ведь, как правило, неожиданная идея либо быстро попадает в поле зрения шахматиста, либо вообще им не замечается, поскольку внимание прочно приковывается к иным возможностям, и выбраться из «чужой колеи» (название известной песни Высоцкого) уже не удается.
Но вот, продумав несколько минут, Юсупов делает свой ход, оставляющий ладью под боем. Я облегченно вздыхаю. Партия вскоре заканчивается. Поздравив Артура с блестящей победой, я добавил:
-Когда ты задумался, я испугался, что не найдешь комбинацию.
-Нет, я ее готовил, просто решил проверить варианты.
Артур отправился в свой номер, чтобы немного отдохнуть перед второй партией тай-брейка, а ко мне подошел гроссмейстер Любомир Любоевич.
-Юсупову просто повезло, что в проигранной позиции подвернулась комбинация.
-Какое ж тут везение? Он ведь предвидел ее заранее.
-О чем ты говоришь, как он мог ее видеть?
-Да он мне сам об этом сказал.
-Не верю. Если он ее видел, над чем же тогда размышлял? И почему до того он без раздумья отдал две фигуры? Как можно в таком важном соревновании в самый ответственный момент мгновенно принимать столь радикальные решения! А если жертва будет опровергнута?
Я немного разозлился, что мой собеседник без каких-либо оснований не доверяет словам Юсупова, и не удержался от ехидного ответа:
-Люба, ты еще молодой человек, никогда не выходил в матчи претендентов, а Артур играет там уже третий раз. Он лучше нас с тобой понимает, как ему распределить время на обдумывание.
Самолюбивый югослав, считавший себя (и не без оснований) одним из сильнейших гроссмейстеров мира, захлопал глазами, не зная, что возразить. А я изложил ему концепцию, которую мы с Артуром не раз обсуждали.
-Представь, что ту позицию мы играем с тобой на ставку десять долларов. Ты видишь жертву, понимаешь, что точно рассчитать ее невозможно, но она тебе нравится. Стал бы ты тратить время? Ведь его тогда наверняка не хватит на последующую игру, контроль-то очень жесткий. Понравилось - пожертвовал, разбираться буду потом - самый разумный подход в тех обстоятельствах. И что меняется, если разыгрывается не десять долларов, а выход в полуфинальный матч? Почему, чувствуя ответственность, мы должны отказываться от наиболее естественного и разумного поведения? На самом-то деле большинству как раз и не удается справляться с собой, подавлять волнение, они начинают действовать скованно, перепроверять себя, а результат только ухудшается.
Простая аналогия. Представь толстый ствол дерева, лежащий на земле. Пройти по стволу несложно. А теперь представь то же бревно, но переброшенное через пропасть. Ты понимаешь, что падать нельзя, действуешь с повышенной осторожностью, стараешься контролировать каждое движение. В результате нарушается привычный алгоритм, естественная комбинация сознательного и подсознательного. К новому же алгоритму ты не приучен, потому вероятность ошибки, а значит, и падения, резко возрастает.
Меня умилила реакция Любо- евича на мои объяснения. Услышанное показалось ему новым и интересным, он вдохновился этой идеей и тут же принялся растолковывать ее своему приятелю.
Еще одна памятная сценка. В один из последних дней, направляясь к выходу из гостиницы, слышу у рецепции какой-то шум. Один из тренеров Карпова гроссмейстер Владимир Епишин пытается объясниться со служащим отеля, но иностранных языков не знает, ругается, матерится по-русски. Подхожу, спрашиваю, в чем дело.
- Да вот, я в аэропорт опаздываю, а они тут мне какой-то дурацкий счет выставили.
-Ну, насчет опаздывания - сам виноват, надо выходить с запасом, так что нечего ругаться. А со счетом - попробую помочь.
Рассматриваю счет. Там, помимо солидных «экстра» (платы за спиртные напитки из бара), проставлена и стоимость номера за весь период матча, неподъемная для Епишина. Поднимаюсь этажом выше к офису организаторов и встречаю помощницу Бессела Кока, кажется, Иветт Найджел. Говорю ей о возникшей проблеме. Она объясняет:
-По условиям, организаторы бесплатно принимают участника и его тренера, мистера Подгайца. А за второго тренера надо платить.
-Да, но вы же понимаете, что секундант не способен и не должен платить за себя. Счет надо передать пригласившему его мистеру Карпову.
Собеседница сочла это разумным, спустилась к рецепции. Епишина отпустили, даже не попросив заплатить «экстра», и он ринулся к выходу. А я не без удовольствия представил себе лицо Карпова при предъявлении счета: его патологическая скупость общеизвестна. Впрочем, не сомневаюсь, что, получив счет, Карпов тут же обратился к Бесселу Коку, и тот любезно заплатил за него.
Матчи претендентов были организованы блестяще. Брюссель - Мекка для гурманов, а обеденные столы, накрывавшиеся для шахматистов в отдельной комнате, вообще выглядели как произведение искусства: казалось неудобным что-то с них брать, разрушая картину. Тем не менее, для разнообразия мы с Артуром каждый вечер направлялись на соседнюю улицу, полную рыбных ресторанов. Каждый день посещали новый, и еда везде была превосходна.
А в Москве в тот момент произошли события, приведшие к краху коммунистического режима. Группка наиболее «твердокаменных» партийных лидеров попыталась захватить власть. Они арестовали президента Михаила Горбачева, впервые за долгие десятилетия Советской власти допустившего у нас элементы демократии и свободы слова, вывели на улицы Москвы танки. К счастью, в течение трех дней путч был подавлен, коммунистическая партия фактически утратила контроль над страной.
В Брюсселе, конечно, свежие новости горячо обсуждались, и было любопытно наблюдать за различной реакцией соотечественников на захват власти путчистами. Михаил Ботвинник, приглашенный в Брюссель как гость, откровенно радовался: он ведь был убежденным сторонником коммунистической системы и не одобрял перемен, случившихся при Горбачеве. А кое-кто из гроссмейстеров, напротив, не хотел возвращаться назад, намереваясь попросить политического убежища.
Вечером 21 августа, когда стало ясно, что путч провалился, мы с Артуром сидели в ресторане и обсуждали, как дальше пойдет развитие страны. Настроение у обоих превосходное, да и еда в тот день была особенно вкусной. И тут я вспомнил об упущенной накануне победе в 7-й партии.
-Всё замечательно, но вот если бы еще ты вчера выиграл!..
-Да какое это имеет значение? - возразил Юсупов. - Главное, в Москве всё закончилось благополучно.