Памятник на века
Евгений Свешникову гроссмейстер
С Марком мы познакомились в феврале 1970 года в Дубне на первенстве молодых мастеров, где мы в первый и, как оказалось, в последний раз встретились за доской. Я играл белыми. В системе Винавера французской защиты Дворецкий уверенно решил все дебютные проблемы, и уже на 27-м ходу мы согласились на ничью.
В апреле 1973 года состоялся матч-турнир трех сборных СССР; мы оба играли за молодежную команду и, кстати, сидели на соседних досках. Это необычное соревнование вызвало огромный интерес в Советском Союзе, да, наверное, и во всем мире. Марку предстояло помериться силами с Кересом, а мне — со Штейном. Мы оба считали, что ему повезло: когда еще доведется встретиться за доской с самим Паулем Петровичем, а со Штейном еще поиграем. Однако судьба распорядилась иначе: наша вторая с ним партия оказалась последней в жизни Леонида Захаровича...
Элизбар Убилава, Евгений Свешников и Марк Дворецкий. Москва, 2010 год
Года через полтора-два Марк пригласил меня на сбор в Новогорске, чтобы я помог в постановке репертуара его ученику Валерию Чехову, который готовился к чемпионату мира среди юниоров. Валера был молодым кандидатом в мастера, очень спортивным, с крепким характером, но как шахматист особенно ничем себя не проявил. Он занимался у известного мастера Григория Равинского, а буквально за несколько месяцев до нашего знакомства его взял под крыло Дворецкий. Марк никогда не считал себя специалистом в дебютной области и попросил помочь в этом вопросе Сергея Макарычева, Бориса Гулько и меня.
За неделю с небольшим в Новогорске я объяснил Чехову много разных схем, свою концепцию особо не скрывал. На чемпионате мира Валера занял первое место, одержав семь побед, причем пять из них в тех вариантах, которые показал ему я. Так что в его победе есть и моя заслуга; мне даже дали грамоту Спорткомитета СССР за подготовку чемпиона мира. Но, конечно, главная заслуга принадлежит Марку: он сделал чемпиона мира практически из рядового кандидата в мастера!
Потом, когда Дворецкий начал тренировать Артура Юсупова и Сергея Долматова, он несколько раз приглашал меня к себе домой, чтобы я рассказывал его ученикам о сицилианке с 5...е5.
Конечно, у нас с Марком был разный подход к шахматам: я занимался теоретическими вопросами (прежде всего в области дебюта), а он практическими — искал закономерности, размышлял о том, как эффективнее построить тренировочный процесс в целом. Я считаю Дворецкого одним из лучших, а может, вообще лучшим тренером в мире, потому что он сделал фантастическое дело — написал «Учебник эндшпиля». Никто в мире ничего подобного не сделал; он создал себе памятник на века! Эта книга нужна не только молодым ребятам и тренерам, но и профессионалам. Любой может сегодня изучить эту книжку и научиться играть эндшпиль. Это главный труд его жизни.
В дебютной стадии, на мой взгляд, довольно много психологии: важно удивить соперника неожиданным вариантом, затащить в неприятный для него тип позиции и т.п. А в эндшпиле психологии гораздо меньше, там чистая математика. Если человек знает оценку позиции и правильный план, то он получает колоссальное преимущество над соперником. Я думаю, самое важное, что он передал своим ученикам — это знание и понимание эндшпиля. Все его ученики блестяще играли эндшпиль!
Труд этот заслуживает самой высокой оценки (если взять 5-балльную шкалу, то я бы поставил минимум 10 — блестящая работа!) потому, что он был написан без подсказок компьютера. А для последующих изданий, когда компьютеры усилились, Марк все свои анализы уточнял и расширял. В 80-е годы прорывом в области эндшпиля считался пятитомник под редакцией Юрия Львовича Авербаха (хотя это не только его труд, но и ряда других шахматистов), потом появился отличный учебник Александра Панченко. Однако Марк Дворецкий пошел еще дальше. Его «Учебник эндшпиля» — главное, что он оставил в шахматах. И, конечно, учеников, которые очень тепло вспоминают своего наставника.
Жаль, что ни один из его учеников не стал чемпионом мира, но чтобы стать первым в мире, нужно быть как минимум эгоистом: если не можешь перешагнуть через другого, то шансов мало. А Марк Дворецкий предпочитал сотрудничать с людьми, которые импонировали ему своими человеческими качествами. Я готов многое простить чемпионам мира, потому что им для достижения цели пришлось многим пожертвовать; но в то же время я им сочувствую.
Добавлю еще, что Марк приобщал меня к культуре: например, книжку «Мастер и Маргарита» я получил из его рук. Он любил очень Высоцкого, и в этом наши вкусы совпадали.