Он воспитал достойных людей
Александр Мотылев, гроссмейстер
С Марком Израилевичем я познакомился в 1998 году в Огниково, на сборах для молодых шахматистов, организованных Сергеем Моисеевичем Яновским. До этого мне не доводилось принимать участие в подобного рода тренировочных сессиях, и те сборы оставили у меня большое впечатление. Запомнилась атмосфера на сборах, главная заслуга в создании которой принадлежала, конечно, преподавателям — приятная, доброжелательная атмосфера взаимного уважения.
С тех пор прошло почти 20 лет, и я не могу вспомнить случая, чтобы Марк Израилевич вышел из себя, резко говорил с кем-нибудь, даже в бытовых ситуациях. Безусловно, он мог быть жестким, но это всегда было обдуманное решение, которое выражало его позицию. Как-то я взял к нему в гости своего маленького сына, которого не с кем было оставить. Я думал, что сыну будет неинтересно, но, напротив, он был восхищен. По возвращении домой говорил о Марке Израилевиче только в восторженных тонах и особенно отметил, что он, похоже, «может найти подход к любому человеку».
Присутствуя на занятиях Марка Израилевича, я часто обращал внимание на две вещи: уважение к чужому мнению и такт, проявляемый в тех случаях, когда позиция оппонента изначально выглядела крайне сомнительной.
С другой стороны, он всегда ясно и четко выражал свою позицию, когда более осторожный человек мог промолчать, опасаясь навредить себе. Мне кажется, это была выработанная годами привычка бороться против системы, не бояться высказать свое мнение. Он не боялся говорить прямо и открыто в Советском Союзе и с гордостью перенес это право в нынешние времена.
Марк Израилевич был очень честным и порядочным человеком. И щепетильным в моральном отношении. Не брался заниматься с теми, в ком имел сомнения по поводу личных качеств или поступков. Деньги или возможные титулы в таком случае не имели значения. Перед тем, как начать заниматься с кем-то на долговременной основе, долго приглядывался к человеку, составлял свое собственное мнение. Зато потом верил в своих учеников, и может быть, иногда не замечал или прощал какие-то мелочи.
В его главных учениках Юсупове, Долматове, Звягинцеве чувствуется один и тот же стиль. Все они люди образованные, интеллектуальные, честные, не способные на подлость. В шахматном плане все — глубокие, вдумчивые, не любящие «шлепать». Сейчас мне кажется, что Марк Израилевич и не мог бы воспитать чемпиона мира, потому что для этого от спортсмена почти всегда требуется бросить все на алтарь ради победы, полностью сосредоточиться на себе и Великой Цели. А
Александр Мотылев и Марк Дворецкий. Арзни, Армения, 2009 год
Марк воспитывал не чемпионов мира, он воспитывал достойных людей, и только так и видел свое предназначение.
Он не относился к категории тех людей, которые, являясь признанными специалистами в своей профессиональной деятельности, полагают себя авторитетами во всех остальных вопросах. Если он чувствовал, что в чем-то не разбирается или разбирается слабо, то не стеснялся признать свое (относительное) любительство, что встречается в жизни довольно редко. Таких областей, однако, было совсем немного. Почти по всем вопросам у Дворецкого имелось тщательно сформированное собственное мнение, и переубедить его было очень сложно. У нас были общие взгляды, поэтому мне всегда было легко с ним (а ему, надеюсь, со мной). Людям с иной жизненной позицией, наверное, общаться с Марком было непросто.
Он всегда был для меня примером в вопросах морали и нравственности. С тех пор, как мы стали близко общаться, я чувствовал дополнительную ответственность за свои действия, как будто из-за плеча смотрел кто-то более чистый и светлый, с совестью более строгой и чуткой, чем моя.
Этим летом я проснулся как-то ночью и внезапно почувствовал, как я благодарен Марку Израилевичу за все. Хотел позвонить, но было поздно, а на следующий день, как обычно, нахлынули дела. Так и не позвонил тогда, а теперь уже поздно совсем...
Наверняка он понимал, как мы его ценим, но все-таки... Спасибо...