8.5. Процесс оценки и обесценивание
Двигаясь сверху вниз по базовому алгоритму, мы сталкиваемся с процессом оценки в двух случаях: при первоначальной оценке положения (блок 1) и при анализе позиций, возникающих после расчета вариантов для очередного хода- кандидата (блок 5).
На первый взгляд, естественно предположить, что для нашего мышления, занятого процессом оценки, характерно следующее: 1) сбор, формирование, накопление максимального количества информации о позиции;
2) формирование оценочных выводов путем равномерного и равноправного использования всей этой информации и на основе нашего «словаря» специальных шахматных знаний.
Однако такое представление страдает одной существенной неточностью. Оказывается, шахматист... не может даже начать процесс оценки, если только он не будет пользоваться приоритетами, не отдаст предпочтения каким-то одним позиционным факторам перед другими. В работах по психологии находим /43/: «Экспериментальным путем <...> выявлены два внутренних механизма фантазии — анаксиоматизация и гиперанаксиоматизация (соответственно—обесценивание и повышенная оценка той или иной информации, а также того или иного способа выполнения задания). Оба механизма, будучи тесно
взаимосвязаны, действуют неизменно при выполнении какой бы то ни было продуктивной умственной деятельности. В этом смысле они выступают как объективные закономерности, т. е. не зависимые от воли субъекта». Человек способен воспринимать такое количество факторов (явлений, сведений, предметов), что он не может продуктивно мыслить, не обесценив второстепенные из них! Садясь за доску, мы обесцениваем, прежде всего, всю нешахматную информацию. Важно также не думать о возможных последствиях проигрыша или выигрыша — если подобные мысли будут иметь приоритет, то это может помешать выработке трезвых и объективных решений. Далее процесс анаксиоматизации —
гиперанаксиоматизации идет в глубину: обесцениваются одни
специфические элементы (например, слабость крайней пешки на ферзевом фланге) и еще более повышается ценность других (например, незащищенного расположения неприятельского короля).
Что же, мы никогда не сможем объективно оценить позицию, если вынуждены что-то обесценивать? Конечно, сможем! Опираясь на свое знание и понимание факторов активности, шахматист в состоянии придать такие приоритеты этим факторам, которых они действительно заслуживают; выделение в позиции наиболее приоритетного, главного ускоряет процесс ее оценки, и это отмечал еще В. Стейниц. Надо только помнить, что механизмы нашего мышления носят сложный, противоречивый характер, в них самих уже заложены зародыши субъективных суждений, и эти механизмы нужно поддерживать в отрегулированном состоянии.
Следуя Н. Крогиусу /25/, проблемы анаксиоматизации — гиперанаксиоматизации можно трактовать использованием понятие «развернутость мышления». Если мышление недостаточно развернуто, то шахматист обесценивает все, кроме овладевшей им идеи. «Возникает устойчивая узкая направленность мыслительного процесса, приводящая к необъективной оценке позиции». Вредна и другая крайность — стремление все учесть и ничего не обесценить. «Чрезмерно широкая развернутость мыслительных процессов характерна отказом от поисков скрытых и существенных признаков позиции, оригинальных идей. При этом шахматист излишне доверяет поверхностным оценкам и расчетам». Отсюда возникает опасность ошибок — вот характерный пример на недостаточную развернутость, рассмотренный Н. Крогиусом:
№310. Романовский— Каспарян
СССР, 1938
«Дела белых были плохи. Не хватает пешки, к тому же у противника сильная атака. Выиграть партию черные могут по-разному. Однако внимание Г. Каспаряна привлекла идея создать матовую сеть с помощью ферзя и коня. Эта идея захватила его настолько, что другие фигуры, в частности положение собственного короля, выпали из поля его зрения. Объектом обдумывания стал узкий участок доски, ограниченный линией h4—f3—e1».
52. ... Фh4—e1+
53. Kpg1—h2 Лh8:h3+??
54. Cg4 : h3
Если 54. Kp:h3, то 54... Фh4Х.
54. ... Ke5—f3X(??)
«П. Романовский со смущением стал объяснять партнеру, что последний ход, который фактически был уже сделан, невозможен из-за связки коня».
Разрегулированность механизмов анаксиоматизации и гиперанаксиоматизации приводит также к различным проявлениям излишнего оптимизма или пессимизма. Даже среди мастеров встречаются шахматисты, одни из которых почти всегда находят возможным считать свою позицию лучшей, хотя на самом деле игра равна, а другие—со столь же завидным постоянством придают чрезмерное значение угрозам со стороны соперника. Стоит ли говорить о том, как больно бьет такое смещение оценок по спортивным результатам!
Существует много рецептов по улучшению оценочных способностей, но, если шахматист уже усвоил основы стратегии, то наиболее испытанным путем дальнейшего совершенствования является анализ сыгранных партий. Он не только регулирует анаксиоматизацию —
гиперанаксиоматизацию, но и развивает наши главные качества при оценке — улучшает общее понимание законов и принципов позиционной игры. Практика и анализ вырабатывают умение правильно взвешивать
разнообразные аспекты активности, с течением времени нам все проще становится определять, в каких позициях, например, преимущество двух слонов весомее, чем защищенная проходная пешка или же при какой ситуации слабость центрального поля компенсируется активностью на фланге. Если у нас встретилась сложная, проблемная практическая позиция, то надо обязательно попытаться после партии изучить ее досконально, «докопаться» до сути и уточнить ее истинную оценку. Уточнение оценок, сделанных во время игры, с помощью последующего анализа является обязательный компонентой
программы совершенствования
шахматного мастерства.