Здесь музыка звучала
Однако вернемся к рубежу XIX и XX веков, когда особняк значился еще по прежнему названию этой зеленой магистрали — Пречистенскому бульвару.
22 марта 1899 года, как уже говорилось, дом с земельным участком в 833 квадратные сажени был продан новой владелице — Любови Ивановне Зиминой, представительнице богатого купеческого рода, уплатившей за особняк немалые деньги — 270 тысяч рублей. Новой хозяйке дома, когда она была введена во владение им (10 декабря 1899 г.), только что исполнилось 22 года. Вскоре она вышла замуж за представителя другой купеческой династии — С. С. Шибаева — и надолго уехала за границу для лечения и путешествий. Спустя десять лет этот брак был расторгнут. А в октябре 1910 года в Варшаве Л. И. Зимина бракосочеталась с люблинским мещанином, оперным певцом Назарием Григорьевичем Капитоновым, получившим в июле 1915 года высочайшее разрешение именоваться по фамилии Райский.
Подробный разговор обо всем этом не случаен. Ведь Любовь Ивановна Зимина приходилась сестрой Сергею Ивановичу Зимину, известному театральному деятелю, основавшему в 1904 году в Москве частный театр, получивший название Опера Зимина и ставший очень популярным.
Именно сестра в годы отрочества была первой музыкальной руководительницей своего брата Сергея, опережавшего ее по возрасту на четыре года. Но, понятно, юная учительница не могла обеспечить сколько-нибудь серьезную подготовку С. И. Зимина, страстно увлеченного музыкой и стремившегося совершенствовать свой голос. Он начал брать уроки пения у профессора Московской консерватории А. И. Барцала, исполнял басовые партии в различных оперных отрывках на открытых ученических концертах. Однако в этом ему всячески препятствовали отец и четыре старших брата, желавших, чтобы Сергей Иванович, окончивший Московское коммерческое училище, занимался, как и все мужчины в этой семье, торговлей. Отец даже угрожал лишить сыпа наследства, но Сергей Иванович остался верен своей любви к искусству. Он отказался от семейной традиции и решил во что бы то ни стало продолжить занятия музыкой, стать профессиональным певцом.
После организации ученических концертов у него и возникла мысль создать частную оперу с высоким художественным уровнем исполнения, не преследующую цели наживы. Эта идея в известной мере была обусловлена также широким распространением в то время московского меценатства. Начиная с 1870 — 1880-х годов крупнейшие представители промышленного и торгового капитала, не порывая связи со своими предприятиями, отдавали немало сил и средств развитию русской культуры. «Абрамцево» и Оперный театр С. И. Мамонтова, картинная галерея братьев П. М. и С. М. Третьяковых, Театральный музей им. А. А. Бахрушина и другие, пусть менее значительные явления, далеко не случайны. В те годы в различных слоях общества возрастало внимание к жизни и духу народа, повышался интерес к судьбам многонационального искусства России. Все это было тесно связано с подъемом демократического движения в стране, с заметными художественными свершениями в различных областях искусства.
Осуществляя свою мечту о создании частной оперы, С. И. Зимин вначале, как бы проверяя свои силы, организовал небольшую труппу и летом 1904 года стал давать спектакли в подмосковном дачном поселке Кусково. А 1 октября 1904 года труппа Зимина начала свои представления в Москве, в театре сада «Аквариум», постановкой оперы Н. А. Римского-Корсакова «Майская ночь». Успех труппы был огромен. За Оперой Зимина, переехавшей в 1908 году в театр Солодовникова (ныне помещение Театра оперетты на Пушкинской ул.), прочно закрепилась репутация одной из лучших театральных трупп.
Театр Зимина большое внимание уделял произведениям русских композиторов. На его сцене в 1909 году впервые была поставлена опера Римского-Корсакова «Золотой петушок». Его репертуар, как правило, не повторял представлений Большого театра. Труппа Зимина отличалась драматическим направлением, стремлением к достоверной передаче сценических характеров и ситуаций. Постановки здесь готовились очень тщательно, к каждому спектаклю писали специальные декорации, приглашали лучших специалистов. В театре работали талантливые певцы — М. В. Бочаров, В. П. Дамаев,
В.Н. Петрова-Званцева, Е. Я. Цветкова, режиссеры — П. С. Оленин, Ф. Ф. Комиссаржевский, художники — И. Я. Билибин, А. М. Васнецов, П. П. Кончаловский. В отдельные сезоны в театре Зимина выступали ф. И. Шаляпин, Л. В. Собинов и другие выдающиеся русские и иностранные певцы.
Все это требовало, конечно, больших затрат средств, которые не покрывались поступлениями от реализации билетов. И Сергей Иванович Зимин щедро покрывал эту разницу из доходов, получаемых от имеющейся у него красильно-отделочной фабрики, работой которой ведал сводный брат от первого брака отца. В крайних случаях Зимин даже прибегал к финансовой помощи своей матери — Евдокии Савватеевны. Очень полный, с добродушным круглым лицом, он был энергичным, подвижным, вникал во все стороны деятельности театра, был душой, стержнем театральной труппы и, как говорится, дневал и ночевал там.
Но в ночь на 18 апреля 1917 года театр постигло страшное бедствие: вспыхнувший на его складах пожар уничтожил декорации и костюмы, предназначенные в общей сложности для ста опер. Этот несчастный случай и оборвал историю Московской частной оперы В.И. Зимина, хотя потом, после ряда реорганизаций, в 1922 — 1924 годах театр этот назывался акционерным обществом Свободная опера С. И. Зимина, где Сергей Иванович занимал пост председателя общества.
Сам Сергей Иванович всю свою жизнь оставался верен искусству и до самой кончины в 1942 году работал художественным консультантом филиала Большого театра. В некрологе, подписанном выдающимися деятелями культуры страны и опубликованном 28 июля 1942 года в газете «Вечерняя Москва», отмечалось, что Сергей Иванович Зимин имел исключительные заслуги перед оперным искусством и его имя, несомненно, найдет свое почетное место в истории русского театра.
Среди артистов Оперы Зимина в 1904 — 1908 годах был и тенор Назарий Григорьевич Капитонов, ставший в 1910 году, как уже говорилось выше, мужем сестры владельца театра — Любови Ивановны Зиминой, которая являлась хозяйкой особняка на Пречистенском бульваре. Признавая недостаточную силу своего голоса для оперной сцены, Капитонов (Райский) переключился в 1910— 1920 годах на концертную деятельность и быстро выдвинулся, благодаря большой музыкальной культуре, как интересный камерный певец. В 1919 году Н. Г. Райский начал заниматься педагогической деятельностью в Московской консерватории, где работал с незначительными перерывами до самой кончины в 1958 году. Он был профессором, деканом вокального факультета, проректором консерватории. В числе его учеников были такие звезды советского театра, как С. Лемешев, Э. Пакуль, В. Сливинский, В. Фирсова...
Небезынтересен отзыв знаменитого ученика о преподавателе. В своей книге «Путь к искусству» С. Я. Лемешев писал:«...Назарий Григорьевич был высокообразованным музыкантом и превосходным певцом (в свое время он пел в частной Опере С. И. Зимина партии лирико-драматического тенора). Я не раз его слышал в камерных концертах. Назарий Григорьевич любил петь арии Баха с органом в Большом зале консерватории, тонко интерпретировал романсы Метнера, Танеева, Рахманинова, Римского-Корсакова, Шумана, Вольфа. Не обладая особой красотой голоса, он славился огромной художественной культурой, глубоким ощущением стиля исполняемой музыки, великолепной фразировкой, на каком бы языке он ни пел (всех авторов он исполнял в оригинале). Большой друг Танеева Райский слыл редким знатоком вокальной литературы, как никто другой умел подбирать для учеников интересный, незапетый репертуар. Это, в конце концов, ощутил на себе и я. Наблюдая занятия Райского с другими учениками, слушая его замечания по поводу фразировки, декламации, ощущения слова, его объяснения замысла того или другого произведения, я, сам того не замечая, постепенно рос в музыкальном отношении, накапливал знания, развивал вкус. В одно прекрасное время из студента «второго плана» я вдруг стал вокалистом «с перспективой...» 5.
И еще одна выдержка из книги воспоминаний этого выдающегося певца: «Наша дружба с Райским продолжалась до самой его смерти... Многим я обязан Наза- рию Григорьевичу. Повторю, что он был блестящим знатоком вокального репертуара, уделял много внимания развитию у своих учеников вкуса и любви к камерному исполнительству. В его классе я пел романсы Римского-Корсакова, Танеева, Шуберта, Брамса, долго работал над арией Тамино из «Волшебной флейты» Моцарта, очень любил «По-над Доном» Мусоргского...»6
Теперь, когда мы имеем некоторое представление о личности Сергея Ивановича Зимина, о Назарии Григорьевиче Райском, нам легче представить себе, какими интересами жили обитатели дома № 14 на Пречистенском бульваре, каких посетителей видели и слышали его стены в первые два десятилетия нашего, XX века.
Это были преимущественно люди, представляющие русскую национальную культуру, ведущие большую просветительскую работу среди самых различных слоев общества. Ведь здесь, в старинном особняке, бывали композиторы С. И. Танеев, А. К. Глазунов, С. В. Рахманинов, Н. К. Метнер, многие артисты и, конечно, друг С. И. Зимина Ф. И. Шаляпин, а также дирижеры, художники, режиссеры, музыкальные критики, журналисты. Причем тут устраивались не только музыкальные вечера, но и репетиции, деловые творческие встречи.
Перенесемся мысленно в апрель 1915 года, когда в особняке в просторном зале, возле двух роялей, собралась группа театральных деятелей. То была первая встреча автора оперы «Орестея» С. И. Танеева с Сергеем Ивановичем Зиминым, проявившим интерес к этому произведению. Во встрече участвовали Н. Г. Райский с супругой, театральный критик Н. Д. Кашкин и сотрудники Оперы Зимина — дирижер И. М. Славинский, режиссер Ф. Ф. Комиссаржевский, художник Ф. Ф. Федоровский, хормейстер Е. И. Букке.
Композитор рассказывал о содержании оперы, знакомил с ее либретто, написанным А. А. Венкстерном по Эсхилу. Это был уникальный в русской музыкальной культуре опыт претворения на сцене античного сюжета. В оперной трилогии «Орестея», состоящей из частей «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», выразительно повествовалось о трагических событиях в доме аргосских царей.
Кроме вводного обзорного рассказа Танеев давал обстоятельные пояснения по каждому действию оперы. За роялями сидели Танеев и Славинский, а Райский напевал вокальные партии. Сюжет оперы воплощался в величавых, пластически строгих музыкальных образах. Тут же, во время этой творческой встречи, рассматривались и эскизы декораций к каждой части оперы, Они удивительно быстро возникали из-под карандаша Федора Федоровича Федоровского.
А когда завершилось прослушивание оперы в целом, участники встречи обменялись мнениями и выяснилось, что препятствий к ее постановке в театре Зимина по существу, нет. К общей радости, тотчас состоялась и несложная процедура оформления соглашения. Договаривающиеся стороны — два Сергея Ивановича, Танеев и Зимин, по старинному русскому обычаю ударили но рукам. Потом все присутствующие скрепили своими подписями коротенький текст соглашения, а Райский запечатлел всех участников встречи на фотоснимке.
В театре Зимина началась подготовка к постановке оперы «Орестея», были распределены партии между исполнителями, определена дата выпуска спектакля — в середине сезона 1915/1916 года. Сергей Иванович Танеев не скрывал своей радости и находился все время в приподнятом настроении. Но вскоре, участвуя в похоронах композитора А. Н. Скрябина, он простудился и слег в постель. А когда почувствовал себя лучше, попросил Райского отвезти его на автомобиле в Дютьково на дачу. Там он 6 июня 1915 года и умер. Похоронили С. И. Танеева на кладбище Донского монастыря, откуда позже, в 1937 году, его прах перенесли на Новодевичье кладбище, где Танеев и покоится рядом со своим учителем Н. Г. Рубинштейном.
Деятельное участие в организации похорон С. И. Танеева и в мероприятиях по увековечиванию его памяти принимал Н. Г. Райский. Он внес тысячу рублей на учреждение специального фонда имени С. И. Танеева при Московской консерватории и много усилий приложил для претворения в жизнь инициативы музыкальной общественности о создании в Дютькове мемориального музея выдающегося русского композитора.
Наряду с другими мероприятиями в память С. И. Танеева был объявлен тогда же конкурс на вокальное произведение, которое по своей форме, размерам и содержанию походило бы на концерт для одного голоса с оркестром. В состав жюри конкурса входили А. К. Глазунов, С. В. Рахманинов, Н. К. Метнер, Н. Д. Кашкин, пианист А. И. Зилоти и музыкальный критик, композитор Ю. Д. Энгель. Прослушивание произведений, поступавших на конкурс, проходило в доме Райских на Пречистенском бульваре, в доме, о котором мы и ведем свой рассказ.
Часто бывал в этом особняке композитор и пианист Николай Карлович Метнер. Райский являлся одним из лучших исполнителей его романсов, и они нередко выступали вместе на концертах. Здесь же, на Пречистенском, они репетировали, отрабатывали с присущим и композитору и певцу вдохновением новые камерные произведения Метнера.
Устраивались тут не раз и музыкальные вечера. Они проходили на высоком профессиональном уровне, с участием авторов-композиторов и наиболее известных исполнителей — пианистов, певцов. Устройству таких вечеров способствовала не только общность интеллектуальных интересов владельцев особняка и гостей, но, надо полагать, и материальная обеспеченность хозяев. Ведь Л. И. Райская (Зимина) имела большие средства на текущем счете в правлении Товарищества Зуевской мануфактуры Ивана Никитича Зимина с начислением ей 6,3 процента годовых. Поэтому, невзирая на немалые личные расходы, у нее по итогам каждого года было на счете по 300 и более тысяч рублей, что позволяло содержать дом в хорошем состоянии, жить в достатке, хлебосольно.
В конце 1917 года, когда дом Л. И. Райской был национализирован и в него вселились люди, не имевшие до Октябрьской революции нормальных жилищных условий, бывшим владельцам особняка была предоставлена одна из вновь образованных тут квартир под № 4. В ней Назарий Григорьевич с супругой прожили до 1924 года, а затем они переехали в здание Московской консерватории на улицу Герцена, 13. Там им оборудовали квартиру, позволявшую Райскому продолжать профессиональные занятия музыкой и преподавание в консерватории.
Участвовала в жизни консерватории, которой все свои силы и знания отдавал муж, и Любовь Ивановна Райская. 17 июля 1924 года комиссия по улучшению быта пролетарского студенчества Московской государственной консерватории приняла даже постановление считать Л. И. Райскую своим почетным членом и выдала ей билет, подтверждающий это решение. О гражданской позиции Райских говорит, в частности, их просьба, с которой они обратились в марте 1930 года в Моссовет. Они передали тогда Моссовету дорогостоящий гарнитур мебели черного дерева, обитый гобеленами и отделанный бронзовой инкрустацией, для реализации его через Мосторг, с тем чтобы вырученные деньги обратить на нужды борьбы с беспризорностью через общество «Друг детей».
В советские годы особенно ярко раскрылся талант Назария Григорьевича Райского как глубокого и тонкого педагога, в совершенстве владевшего вокальным мастерством. Его заслуги были отмечены присвоением ему в 1941 году ученой степени доктора искусствоведения, а в 1944 году — почетного звания «Заслуженный деятель искусств РСФСР».