К восстанию причастны
В конце 1825 года дом Е. И. Васильчиковой потрясли грозные отзвуки подавленного 14 декабря в Петербурге на Сенатской площади восстания декабристов. Сюда, в родительский дом, 19 декабря приехал Николай Васильчиков, находившийся в отпуске. Он состоял членом петербургской ячейки Южного тайного общества и участвовал в деятельности Северного общества, но о восстании ничего не знал, ибо в этот период находился вне Петербурга.
В тот же день вечером к Николаю Васильчикову приехали его однополчанин и товарищ корнет Петр Свистунов и прапорщик квартирмейстерской части Ипполит Муравьев-Апостол. Они рассказали, что 13 декабря спешно выехали из Петербурга в Москву с письмами одного из руководителей Северного общества полковника князя С. П. Трубецкого, адресованными генерал-майору графу М. Ф. Орлову и активному деятелю Южного общества подполковнику С. И. Муравье- ву-Апостолу, находившемуся на Украине. Однако в Москве гонцы узнали, что восстание в Петербурге подавлено, а войска Московского гарнизона уже приведены к присяге новому императору — Николаю I. Письма становились опасной уликой и были сожжены, а их содержание передали на словах М. Ф. Орлову. Выслушав взволнованное сообщение, Михаил Федорович сказал, что время выступления в Москве уже упущено...
И вот здесь, в доме Васильчиковых, вечером 19 декабря 1825 года трое декабристов, встревоженных поражением восстания в Петербурге и неопределенностью положения в Москве, обеспокоенно обсуждали сложившуюся ситуацию. Надо было что-то предпринимать, Но растерянность, неопытность молодых людей — старшему Васильчикову было 26 лет, Свистунову — 22, а Муравьеву-Апостолу всего лишь 19 — затрудняли принятие решения. Расстались поздно, с тем чтобы назавтра продолжить важный разговор.
На другой день Свистунов перебрался из гостиницы в дом Васильчикова и тут ночью был арестован полицией. Об этом Николай Васильчиков сообщил утром 21 декабря Ипполиту Муравьеву-Апостолу, заезжавшему проститься с товарищами перед отъездом к месту назначения по службе, в город Тульчин, где находился штаб второй армии.
А спустя четыре дня, 25 декабря, в стенах родительского дома был арестован и Николай Васильчиков. Его под конвоем отправили в Петербург, где поместили в каземат Петропавловской крепости. Там он содержался в заключении полгода. Затем 7 июля 1826 года Васильчикова направили на Кавказ в действующую армию. Участвуя в боевых операциях, он проявил себя отважным офицером, был награжден орденом, ранен. 14 августа 1830 года Васильчикова уволили со службы с учреждением за ним строгого секретного надзора и воспрещением въезда в столицы.
7 декабря 1831 года, благодаря неустанным хлопотам своей матери, Н. А. Васильчикову было разрешено постоянно жить в Москве. А до этого он жил в Подмосковье, во Всехсвятском. 20 июля 1864 года Николай Александрович скончался и был погребен на кладбище Симонова монастыря, рядом со своей женой Екатериной Петровной, урожденной Демидовой, ушедшей из жизни еще в 1851 году.
Сурово сложилась судьба декабриста Петра Свистунова. Он содержался в самом мрачном каземате Петропавловской крепости — Алексеевском равелине. При определении ему наказания было особо учтено, что он, будучи членом петербургской ячейки Южного общества, а также участником Северного общества, активно содействовал разработке планов свержения самодержавия и переустройства государства и сам лично принял в члены общества несколько человек, в том числе Н. А. Васильчикова. Следственная комиссия квалифицировала его действия «как участие в умысле цареубийства и истребления императорской фамилии согласием и в умысле бунта принятием в общество товарищей». Свистунов был осужден по II разряду и приговорен к 20 годам каторги.
В июле 1826 года Петра Свистунова и его товарищей подвергли гражданской казни: сломали их шпаги, сорвали мундиры, прочитали суровый приговор и потом отправили в Сибирь. Отбывая каторгу в Читинском остроге, затем в камерах Петровского завода, Свистунов был моральной опорой для многих единомышленников, подбадривал их, вселял надежду. Он был дирижером необычного хора, когда в 1830 году колонна декабристов, гремя кандалами, преодолевала пешком 600 километров по сибирским трактам из Читы в Петровский завод. Арестанты пели «Марсельезу», «Отечество наше страдает», русские народные песни.
Конечно, были минуты отчаяния в тюрьме и на каторге и у Свистунова, но сила духа, присущая этому мужественному человеку, брала всегда верх. И он вновь подавал пример своим товарищам, поддерживал их в тяжких испытаниях.
В 1835 году Петр Николаевич был обращен на поселение в село Идинское Иркутской губернии, позже жил в Тобольске. Дом Свистунова в Тобольске стал центром местной интеллигенции, у него собирались друзья-декабристы, устраивались музыкальные вечера. В 1842 году Свистунов женился на Т. А. Дурановой (Неугодниковой), приемной дочери смотрителя Кургап- ского уездного училища. У них было трое детей, кроме того, они взяли в свою семью еще двух воспитанников и подняли их на ноги. После амнистии в 1856 году Петр Николаевич с семьей переселился в Калугу, где активно участвовал в подготовке отмены крепостного права, а когда его отстранили от крестьянских дел, преподавал французскую литературу в женской гимназии.
В мае 1863 года Свистунов переехал в Москву, купив небольшой деревянный, но очень уютный особняк в Гагаринском переулке (с 1962 г.— ул. Рылеева, дом № 25), сохранившийся и поныне. Тут его навещали товарищи по ссылке М. И. Муравьев-Апостол, М. А. Бестужев, А. Е. Розен, Н. Д. Фонвизина-Пущина.
Петр Николаевич прожил долгую и очень деятельную жизнь. Его статьи, публиковавшиеся в различных газетах и журналах, имели большое историческое значение для понимания истоков декабристского движения. Свистунов подчеркивал «значение героической жертвенности декабристов, их любовь к своему народу, к своей Отчизне».
В 1870 году он так писал о декабристах: «Лишь пламенная любовь к Отечеству и желание возвеличить его, доставив ему все блага свободы, могут объяснить готовность пожертвовать собой и своей будущностью».
Личность Петра Николаевича Свистунова была настолько неординарной, его и других декабристов отличали столь высокие помыслы и поступки, что они привлекли внимание Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского.
В 1878 году Л. Н. Толстой дважды приезжал к П. Н. Свистунову домой в Гагаринский переулок и подолгу беседовал с ним.
Лев Николаевич Толстой видел в судьбах декабристов величие духа и прямо противопоставлял их жизнь убогой, изуродованной духовно жизни процветавших, увешанных царскими орденами богатых сановников и генералов. Работая над романом «Декабристы», Толстой переписывался со Свистуновым. В одном из писем декабристу он признавался: «Ваша беседа переносит меня на такую высоту чувства, которая очень редко встречается в жизни и всегда глубоко трогает меня».1
Петру Николаевичу Свистунову было суждено прожить долгую яркую жизнь. Он скончался 15 февраля 1889 года в Москве в собственном доме, находившемся в Большом Афанасьевском переулке (с 1960 г. ул. Мясковского, дом № 25), и его погребли на кладбище Алексеевского монастыря. Позже, в 1929 году, в связи с закрытием этого кладбища прах П. Н. Свистунова был перенесен на кладбище Донского монастыря. Тут в 1951 году Моссоветом был установлен памятник-стела из розового гранита, на котором выбито: «Декабрист Свистунов Петр Николаевич, 1803-1889».
Трагически оборвалась жизнь самого молодого участника встречи в доме Е. И. Васильчиковой, состоявшейся 19 декабря 1825 года, прапорщика Ипполита Ивановича Муравьева-Апостола. Направляясь из Москвы в Тульчин, он заехал утром 31 декабря в город Васильков, с тем чтобы повидаться со своими братьями — подполковником Черниговского пехотного полка Сергеем Ивановичем Муравьевым-Апостолом и старшим братом, подполковником в отставке Матвеем Ивановичем, находившимся там же.
Кибитка, везшая юного прапорщика, появилась на городской площади Василькова в тот момент, когда там пять рот восставшего Черниговского полка слушали написанный С. И. Муравьевым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым революционный «Катехизис», который освобождал солдат от присяги царю и призывал к республиканским принципам государственного правления.
Воодушевленные услышанным, черниговцы с криками «Ура!» двинулись колонной по дороге в деревню Мотовиловка на соединение с другими воинскими частями. Офицеры полка уже знали, еще до приезда Ипполита Муравьева-Апостола, о неудаче восстания в Петербурге, но они надеялись, что начатое ими выступление поддержат многие воинские подразделения и это спасет положение.
Ипполит решительно заявил о своем присоединении к восставшим черниговцам, сказав: «Может быть, ваше предприятие удастся, но если я обманусь в своих надеждах, то не переживу второй неудачи, и клянусь честью пасть мертвым на роковом месте!» Эти пылкие слова, как пишет в своих воспоминаниях декабрист И. И. Горбачевский, тронули всех. «Клянусь, что меня живого не возьмут! — вскричал с жаром в ответ сверстник Ипполита, поручик Анастасий Кузьмин.— Я давно сказал: «Свобода или смерть!» Ипполит бросился ему на шею, они обнялись, обменялись пистолетами, и оба вскоре выполнили свою клятву.
Это случилось 3 января 1826 года, когда Черниговский полк, имея в своих рядах около тысячи солдат и десять офицеров, шел из села Ковалевки в сторону города Белая Церковь. Здесь восставших встретил отряд правительственных войск. Артиллерийские залпы картечью в упор вызвали замешательство среди черниговцев, они дрогнули и были рассеяны, а затем разбиты эскадронами гусар. Сергей Иванович Муравьев-Апостол был тяжело ранен в голову, Ипполит в левую руку, Анастасий Кузьмин в плечо навылет.
Видя крах восстания, Ипполит Муравьев-Апостол тут же на поле сражения застрелился, а Анастасий Кузьмин сделал то же самое в корчме села Трилесы, где временно содержались взятые в плен черниговцы. Покончившие с собой мужественные офицеры-декабристы были 4 января 1826 года погребены у села Трилесы в одной могиле с убитым в бою их единомышленником — поручиком М. А. Щепиллой. На месте их захоронения было запрещено сооружать какое-либо надгробие. Но царским палачам и этого показалось мало. 23 августа 1826 года на городской площади Василькова была сооружена большая виселица. К ней, перед военным строем, прибили доску с именами М. А. Щепиллы, А. Д. Кузьмина и И. И. Муравьева-Апостола.
Восстание Черниговского полка стало последним этапом деятельности не только Южного общества, но и всей организации декабристов, занявшей важное место в истории революционного движения России. Это было первое открытое выступление с оружием в руках в целях свержения самодержавия и ликвидации крепостного права. Именно с декабристов начал периодизацию русского революционного движения В. И. Ленин.
О героической борьбе дворянских революционеров за переустройство общества ярко рассказывается в экспозиции недавно открытого в Москве Музея декабристов. Он создан в стенах старинного особняка, принадлежавшего в XIX веке Муравьевым-Апостолам, на нынешней улице Карла Маркса, 23 (до 1919 г.—ул. Старая Басманная).
Москве принадлежит огромная роль в формировании декабризма и деятельности декабристских обществ. Декабристы-москвичи представляли значительную группу в составе этих обществ.
В Москве родился и провел детские и отроческие годы выдающийся деятель декабристского движения П. И. Пестель. В Московском университете и состоявшем при нем Благородном пансионе получили образование или прослушали курсы лекций более 60 будующих декабристов. Среди них были такие видные декабристы, как Н. И. Тургенев, А. Н. Муравьев, С. П. Трубецкой, И. Д. Якушкин, П. Г. Каховский, М. П. Бестужев-Рюмин. 27 будущих декабристов обучались в Училище колонновожатых, готовившем офицеров квартир- мейстерской части. Училище было основано в 1815 году прогрессивным деятелем того времени генералом Н. Н. Муравьевым — отцом декабриста А. Н. Муравьева. «Москву,— писала академик М. В. Нечкина,— по праву можно назвать воспитательницей многих выдающихся декабристов».
С историей движения декабристов связано и другое здание, близко расположенное к бывшему владению Е. И. Васильчиковой. Это дом № 10 на Гоголевском бульваре, где ныне разхмещается Союз художников СССР. Здание, построенное в стиле русского классицизма, с 1810-х годов принадлежало родителям декабриста М. М. Нарышкина, у которого часто собирались его вольнолюбивые друзья, так же как и он, вступившие в тайное общество. Здесь в кругу единомышленников в . 1824 году читал свои патриотические «Думы» К. Ф. Рылеев, приезжавший из Петербурга.
В память о собраниях членов тайного общества декабристов на доме № 10 по Гоголевскому бульвару установлена мемориальная доска, в нижней части которой изображены кандалы и лавровая ветвь.