Вызов чемпионам (партии 75-76)
Международный турнир в Линаресе (22 февраля — 15 марта 1991): 1. Иванчук - 9,5 из 13; 2. Каспаров — 9; 3. Белявский — 8; 4—5. Юсупов и Спилмен — по 7,5; 6. Салов — 7; 7—8. Тимман и Карпов — по 6,5; 9—11. Любоевич, Ананд и М.Гуревич — по 6; 12. Гельфанд — 5,5; 13. Эльвест — 3,5; 14. Камский — 2,5.
Как и предвидели шахматные специалисты, на рубеже 80—90-х состоялось прощание с поколением эпохи Фишера и в борьбу с поколениями Карпова и Каспарова вступили новые звезды. Они громко заявили о себе летом 1990 года на межзональном турнире в Маниле (1—2. Гельфанд и Иванчук — по 9 из 13; 3—4. Шорт и Ананд — по 8,5), в январе 1991-го дружно выиграли свои матчи претендентов (особенно впечатляла победа Иванчука над Юдасиным — 4,5:0,51), а затем бросили вызов сильным мира сего на традиционном, уже девятом по счету турнире в Линаресе.
Именно с него началась история ежегодных супертурниров четырнадцати ведущих гроссмейстеров — соревнований наивысшей категории, метко окрещенных журналистами «шахматным Уимблдоном». Как отметила пресса, тогда «здесь впервые неразлучные два “Ка ’’играли вместе с обоими своими “прогнозируемыми конкурентами ” — Василием Иванчуком и Борисом Гельфандом, а среди других участников были только претенденты текущего цикла мирового первенства и финалисты второго Кубка мира. Единственное место “не по рангу” досталось юному Гате Камскому, и он сполна почувствовал тяжелую руку своих старших коллег».
Во время открытия турнира кроме обычной жеребьевки была проведена еще и жеребьевка четвертьфинальных матчей претендентов. С этого этапа, как и в прошлом цикле, вступал в борьбу и Карпов. Мне запомнилось, как он буквально светился от счастья, когда «вытащил» 21-летнего Виши Ананда (другие пары выглядели так: Иванчук — Юсупов, Гельфанд — Шорт и Тимман — Корчной). Впервые матчевый противник Карпова годился ему в сыновья! Казалось маловероятным, что очень талантливый и перспективный, но еще слишком молодой и неопытный индийский гроссмейстер сумеет оказать серьезное сопротивление самому Анатолию Карпову. Похоже, экс-чемпион не представлял, какого опасного соперника назначила ему судьба, — но, может быть, начал прозревать, когда проиграл Ананду белыми во 2-м туре...
Мне выпало играть в 1-м туре черными с Иванчуком. Он прилетел поздним вечером, опоздав на открытие, и на следующий день сыграл против меня 1.е4 с5 2.Kf3 d6 З.Cb5+. Думаю, скорее для того, чтобы получить позицию покрепче. Но я играл неуверенно, а Василий, наоборот, очень сильно — и вполне заслуженно победил. Как потом оказалось, эта партия предопределила исход борьбы за 1-е место. Для меня она стала тревожным сигналом: впервые за десять лет турнирной практики я потерпел поражение не вследствие какого-либо просмотра, а потому, что был переигран соперником.
Во 2-м туре я выиграл очень сложную партию у Гельфанда, да и в дальнейшем очки давались с большим трудом. Только к 8-му туру, одолев Гуревича и Камского при ничьих с Тимманом, Спилменом и Саловым, я вышел на более-менее приличные «плюс два». И тут сыграл черными с Карповым, тоже уступившим Иванчуку и имевшим всего «минус один»: на его игре сказывалась огромная усталость, накопившаяся после нашего матча и январской победы на двухкруговом турнире в Реджо-Эмилии. Но я был доволен ничьей, поскольку мне удалось без особого напряжения решить дебютные проблемы — хороший знак после очень тяжелого для черных матча (№ 32 в 3-м томе «ВП»).
Тем же вечером Белявский обыграл Тиммана, Иванчук — Ананда, и оба лидера увеличили отрыв от преследователей: Белявский — 6,5 из 8 (!); Иванчук — 6; Каспаров — 5 и т.д.
В 9-м туре я играл белыми с грозным Александром Белявским и, чтобы сохранить шансы на 1-е место в турнире, должен был выиграть «по заказу». Поединок состоялся после выходного дня, так что каждый имел время для подготовки. Особую пикантность ситуации придавало наше недавнее аналитическое сотрудничество перед моим матчем с Карповым.
№ 75. Английское начало А19
КАСПАРОВ - БЕЛЯВСКИЙ
Линарес 8.03.1991, 9-й тур
1.с4 е6 2.КсЗ Кf6. Почему-то партнер отверг 2...d5 и привычный для него ферзевый гамбит.
З.е4 с5 4-е5 Кg8 5.Кf3. В спокойном варианте 5.d4 cd 6.Ф:d4 Кс6 7.Фе4 d6 8.Кf3 Белявский добился черными ничьих с Сейраваном (Люцерн 1989) и Азмайпарашвили (Амстердам 1990)
5...Кс6 6.d4 cd 7.К:d4 К:е5 8 db5 а6 9 d6+ С:d6 10. Ф:d6 f6 11. e3 e7 12.Сb6 f5 13.Фc5!? d6 14.Фa5. До сих пор повторялась моя бельфорская партия с А.Соколовым, и я был обрадован выбором Белявского: у белых хорошая компенсация за пешку, да и живая фигурная игра дает им больше шансов на победу, чем строгое маневрирование в классических схемах ферзевого гамбита.
14...Фd7!? (а ВОТ И НОВЫЙ ХОД вместо прежнего 14...Фе7 — № 40) 15.f4! (15.0-0-0 Фс6!) 15... Кс6. Разумеется, с темпом. Хуже 15...Кg4?! 16.Се2! или 15...Кg6?! 16.Сd3! с угрозой С:f5.
16.Фa3. Критический момент.
16...е5? Ошибка, ведущая к большим затруднениям из-за слабости пункта d5, а использовать пункт d4 не удается.
Вскоре нашли верную защиту - 16...Ксе7! 17.0-0-0 Кс6 с острой игрой. После 18.ФbЗ белые сохраняют давление, а черные — лишнюю пешку: 18...Сd7 19.Лg1 d5 (19...h5!?) 20.Крb1! (не так ясно g4 Кd6 21.cd С:d5 Псахис - А.Гринфельд, Израиль 1991) или 18..0-0 19.Лg1d5 20.g4 Кd6 21.с5 (21.Фb4 Ле8) 21...Кf7 22.Сg2 (Л’Ами — Уэллс, Лондон 2008).
17.Сd3! Похоже, Белявский надеялся на вполне приемлемое для черных 17.0-0-0?! ef 18.Кd5 0-0 и недооценил мой ответ, намечающий 0-0.
17...0-0. Не лучше и 17...ef 18. 0-0 g5 (мое «информаторное» 18... Ке5(?) гибельно из-за 19.Сf5 Ф:f5 20.Кd5 Крf7 21.Лf4 и т.д.) 19.Лае1+ Крf7 20.Kd5 (энергичнее, чем 20.C:f5 Ф:f5 21.Ке4) 20... Ке5 21.Се4 или 21.g3!? с нарастающей атакой.
18.0-0 ef. Найти удовлетворительный ход уже непросто: 18... Кfd4? 19.fe de 20.Сh7+! В последующей заочной практике испытывалось 18...Фf7 19.fe! (указанное мной 19.Кfe5 слабее ввиду 19...Kfe7! 20.Ф:d6 Сf5) 19...fe, и здесь я бы предпочел 20.Лf2! и Лаf1 с очевидным преимуществом.
19Л:f4 Кfe7 20.Лd1. Теперь белые концентрируют свои усилия на ликвидации пешки d6. Пара мощных слонов гарантирует им стабильную инициативу.
20...Kg6 21.Лff1 Кgе5.Еще плачевнее 21...Ксе5 22.Се4 Фg4?! (22...Фf7 23.b3) 23.h3 Фh4 24.Сf2 Фh5 25.Ф:d6.
22.Се4 Ф7 23.bЗ Cе6 24. Ф:d6. С угрозой Кd5. Централизация ферзя уместнее, чем 24. Л:d6, однако заслуживало внимания и немедленное 24.Кd5!?
28...Крh8 25.Фс7?! Размен ферзей уменьшает доминацию белых, особенно ощутимую после 25.Кd5! Лас8 26.h3 Лfе8 27. Лfе1 — у черных иссякают полезные ходы: 27...f5 28.Cс2 Cd7 29. Kf4 и т.д.
25...Ф:c7. Мало что меняло 25...Лfе8 26.Кd5, но 25...Фе8!? 26. Сf2! вело к более напряженной борьбе.
26.С:с7 Лf7 27.Сb6 (27. Сd6!?) 27..Ле8 28.h3.
28..Лd7?! Обескураженный неудачными итогами дебюта, Белявский попадает в цейтнот и проигрывает почти без сопротивления. Плохо ли, хорошо ли — необходимо было 28. ..f5!
29.Кd5 (грозит Кс7) 29... Лс8. Опрометчивое 29..Сf7? проигрывало из-за 30. Сf5! Се6 31. Кс7, но заслуживала внимания неуклюжая перестройка 29... Сg8!? ЗО.Сf5Лf7.
30.g4 Кg6?! (неожиданный зевок пешки; упорнее 30...Ке7) 31.Крh2. Продолжая усиливать давление, хотя напрашивалось 31.C:g6!?hg32.Kf4.
З1...Kсе5 (31...Kge5!?) З2.а4 Лd6 ЗЗ.а5 Kd7? Финальный цейтнотный промах. При ЗЗ...Лd7 34Лfе1 у белых внушительный перевес (34...C:d5 35.cd!).
З4.Кс7! Черные сдались.
Затем я в сложной, небезошибочной борьбе выиграл черными у Эльвеста и за три тура до финиша наконец-то догнал конкурентов, набрав, как и Белявский с Иванчуком, 7 из 10.
Переломным в турнирной гонке оказался 11-й тур. Белявский снова попал в дикий цейтнот и грубым зевком проиграл Сало- ву. Иванчук весь вечер давил на позицию Гуревича и отложил партию с лишней пешкой и хорошими шансами на победу. А я в своей первой дуэли с будущим чемпионом мира Виши Анандом собрался применить убойную дебютную заготовку.
№ 76. Русская партия С43
КАСПАРОВ-АНАНД
Линарес 11.03.1991, 11-й тур
1 .е4 е5 2.Кf3 Кf6 3.d4. Обычно я играл З.Ке5 (№ 50, 100 в 1-м томе «МШП»), а это продолжение готовил вместе с Тимощенко еще к ленинградской половине третьего матча с Карповым (1986), однако применил только в 10-й партии пятого матча (1990).
З...Ке4. Самая актуальная линия. Карпов ответил 3...ed 4.е5 Ке4 5.Ф:d4 d5 6.ed К:d6 7.КсЗ (7.Сd3!?) 7...Кc6 8.Фf4 Кf5!? 9. СЬ5 Сd6 10.Фe4+ Фe7, однако белые могли сохранить некоторую инициативу путем 11.Сd2!? и 12.0-0-0 (см. № 17 в 3-м томе «ВП»).
4.Cd3 d5 5.К:е5 Сd6. Этот острый план, разработанный Макарычевым, Дворецким и его учеником Юсуповым, был долгое время основным, но с весны 1992 года почти исчез из серьезной практики, уступив место планам с 5...Кd7 (№95).
6.0 0-0 7.с4 C:е5 8.deRc6 9.cd Л:d5 10.Фc2 Сb4 11. С:e4 К:c2 12.С:d5 Сf5 13.g4 С:g4 14.Се4 К:а1. Черные выиграли качество, но их конь в опасности, и они надеются сохранить равновесие, вовремя откупившись излишками материала.
15.Cf4! Слабее 15КсЗ Сh3 16.Ле1 f5 ef Лае8! с идеей Л:е4 и Кс2= (Таль — Карпов, Милан 1975) или сразу 15...f5= (Макары- чев — Карпов, Осло 1984).
1 5...f5. В пользу белых 15..f6 16Кc3 fe СеЗ (17.Сg3!?) 17... Сf3 18.Л:а1 С:е4 19.К:е4 (Каспаров — Тимман, Париж(бш) 1991).
16.Сd5+! Крh8 17.Лс1 с6. Попытка 17...Лаd8 18.КcЗ Ь5? не проходит из-за 19.е6!
18.Cg2! (еще один точный ход) 18..Лfd8 19.d2! Не 19.f3 Сh5 20.КаЗ Лd4 21.СеЗ Лb4 со скорой ничьей (Сакс — Юсупов, Салоники(ол) 1988).
Известный вариант 19...h6 20.h4 ЛdЗ (Розенталис - Гельфанд, Вильнюс 1988) я изучал перед матчем-1990, и мой помощник Сергей Долматов (тоже ученик Дворецкого) нашел удачную расстановку с 21 .Cf1! и последующей
жертвой пешки е5 для оккупации этого поля конем. Силу этой идеи через год доказала партия Тимман — Юсупов (Линарес(м/6) 1992): после 21.Cf4 22.CеЗ Лd5 23.Л:а1! (Юсупов с Дворецким смотрели только 23f4, f3 или 23.еб) 23...Л:е5 24.Кс4 белые получили стойкий перевес и одержали важную победу.
Хотелось поймать на эту новинку Ананда, но меня ждал неприятный сюрприз.
19..Л:d2!? Виши избрал путь, упомянутый Розенталисом в «информаторных» комментариях к партии с Гельфандом. Как ни странно, эту возможность мы в своем анализе даже не рассматривали!
20.С:d2 Лd8 СсЗ! После партии выяснилось, что при 21.СеЗ Лd1+ 22.Л:d1 С:dl С:а7 Кс2 наиболее вероятна ничья.
21...Кd1 + 22.К:d1 C:d1 23. f4? Увы, за доской я так и не увидел верного хода 23.Сf1! (конец варианта Розенталиса с оценкой «±»), позже подробно исследованного в турнирах по переписке. Здесь после 23...Крg8 24. Cс4+ Крf8 25.b4 Кс2 26.СЬЗ! черным предстояла бы труднейшая защита.
23...Кс2 24.Сf2 Крg8 25.а4 а5! 26.С:а5 Кd4 27.Сf1 Сb3.
Ничья.
Спортивное значение этой партии было огромно: не выиграв ее, я не выиграл и турнир. В 12-м туре Иванчук быстро разбил Гельфанда (Борис зевнул фигуру и сдался уже на 18-м ходу), Белявский победил Камского, а я, пройдя через проигрыш, — Лю- боевича. Затем состоялось доигрывание, и перед самым финишем трио лидеров выглядело так: Иванчук - 9 из 12; Каспаров — 8,5; Белявский — 8.
В последнем туре Белявский уступил Карпову, я ничего не смог поделать с Юсуповым и чудом спасся в цейтнотной перепалке, а Иванчук сыграл вничью с Тимманом и сохранил за собой чистое 1-е место. Это был его звездный час! После такого триумфа 22-летний львовянин уже прочно утвердился в сознании шахматного мира как главный претендент на корону.
Впервые почти за десять лет, минувших со времен Тилбурга-1981, мне не удалось занять или хотя бы разделить 1-е место. Дело было не только в естественном кризисе, наступающем после матча на первенство мира, и не только в отсутствии у меня постоянного тренера или возросшем напоре молодой волны (к Иванчуку и Гельфанду добавился Ананд). Спаду в игре способствовали и чудовищная суматошность московской жизни, и моя бытовая неустроенность, и вовлеченность в политику.
Свое кредо я изложил тогда в статье «Не слишком ли для чемпиона...», опубликованной в газете «Московские новости» (№ 2/1991):
«Хочу наконец объясниться. С теми, кому мои идеи за пределами шахматной доски представляются эдаким экстремизмом молодого человека. С теми, кто, пожимая плечами, недоумевает: ну зачем он лезет в эту политику? В шахматах — лидер, чемпион мира, как иронизировал сатирик -уважаемый человек. Вполне благополучен и даже независим по сравнению с большинством своих сверстников. Вот и играл бы себе, приумножал достижения советского спорта. А вместо этого -участие в демократических “тусовках”, рискованные политические прогнозы в прессе и даже отказ играть под флагом СССР в последнем матче с Карповым... Не слишком ли для шахматиста, хотя бы и чемпиона?
Думаю, что главную роль в моих нынешних жизненных пристрастиях сыграли несколько факторов. Первый — ситуация, в которую я попал. Ведь девиз “Спорт — вне политики”, широко пропагандировавшийся у нас в стране десятилетиями, на самом деле был ширмой, за которой скрывалась суть. По замыслу отечественных идеологов, спортсмены своими победами за рубежом и титулами должны были “в очередной раз” продемонстрировать преимущества социалистического строя, его успехи в формировании всесторонне развитой личности. Шахматистам, в частности, предназначалось доказывать на международной арене успехи нашего общества по части интеллекта.
Эта политическая подоплека возникала еще в те далекие годы, когда в шахматах блистал Михаил Ботвинник. А когда в 70-х возникло противостояние Карпов — Корчной, ситуация политизировалась до предела. Матчи за титул чемпиона мира играли не два выдающихся гроссмейстера, а представитель передового отряда советской молодежи, всесторонне поддерживаемый государством, против отщепенца и предателя, рискнувшего выразить недовольство существовавшими в стране порядками.
Волей-неволей получалось так, что, вступая в борьбу за высший титул, шахматист соприкасался с большой политикой. Он должен был “соответствовать” воззрениям правящих структур, быть “человеком системы”. В ином случае система не поступалась своими принципами. А они, увы, далеко не спортивные. Вот и получается, что чемпион мира по шахматам у нас в стране — это не титул, а должность, причем достаточно политизированная.
Говорят, для серьезного политика я слишком много времени трачу на шахматы, а для шахматиста — неоправданно много на политику. Но ведь умение критически оценивать свои действия, анализировать ситуацию, предвосхищать ходы противника необходимо в любом деле. Если, конечно, желаешь в нем чего-то добиться. В шахматах я добился. И скорее всего, благодаря этому к моему мнению о развитии ситуации у нас в стране уже прислушиваются политики. Жаль только, пока на Западе.
Шахматы — игра черно-белая, без компромиссов. По крайней мере для того, кто хочет быть первым. Сделать свой выбор мне помогли характер и воспитание. А борьба за титул чемпиона мира и вокруг него позволила определить свои позиции. Я начал с демократических перемен в шахматном мире, первым выступил за демократизацию советского спорта, теперь посильно содействую этому процессу в обществе. Титул чемпиона — он не только для удовлетворения собственного честолюбия. Выйти вперед и идти дальше, дальше. Всё стремительно меняется. В 1985-м я критиковал руководителей шахмат, сегодня я публично не соглашаюсь с президентом страны...»
Кстати, изданная еще в 1989-м моя автобиографическая книга «Безлимитный поединок» заканчивалась такими словами: «Переломным в своей жизни я считаю 1987 год. Публикация на Западе книги “Дитя перемен” и последовавший затем разрыв с Госкомспортом, по сути, определили мои отношения с системой... Сегодня я свободен от иллюзий. И мог бы повторить слова Роберта Джордана из романа Хемингуэя “По ком звонит колокол”: “Впереди пятьдесят лет необъявленной войны с фашизмом, и я подписался на весь срок”».