Предпочитаю риск.

Наверное, не у одного чемпиона мира, и не только по шахматам, в один прекрасный день появлялась мысль — а не подать ли заявление об «уходе по собственному желанию»? Уйти непобежденным — это ведь так красиво!

Известно, что в свое время Эммануил Ласкер, самый долголетний чемпион в истории шахмат, мудрец и философ, собирался сделать такой шаг и даже объявил о том, что уступает свое место Капабланке, но все- таки дал уговорить себя сыграть матч и... лишился ореола непобедимости. Михаил Ботвинник перед матчем с Тиграном Петросяном не скрывал своих колебаний по поводу того, стоит ли вступать в изнурительную борьбу, не лучше ли гордо уйти в тень, оставив за собой привилегию занять в истории особое место.

До сих пор, однако, только Роберт Фишер отказался от шахматной короны без борьбы. Этот его жест, однако, можно назвать странным, загадочным, таинственным, но красивым его не назовешь. Нет, не восхитил Фишер своим поступком шахматный мир, а только огорчил, лишив такого увлекательного зрелища, как матч с Анатолием Карповым. Преждевременный, неестественный и, по существу, недобровольный уход обидевшегося Фишера с шахматной сцены — шаг, продиктованный не гордым сознанием выполненного долга — перед современниками, перед собой, перед шахматной историей, а какими-то иными мотивами, относящимися к особенностям личности одного из самых выдающихся шахматистов всех времен.

Почему же не удавалось чемпионам добровольно, спокойно, без обид и упреков сойти со ступенек шахматного трона? Думаю, что причина не только в не остывающей с годами жажде побед. Даже очень рациональному человеку, умеющему трезво, самокритично оценить свой спортивный и творческий потенциал, очень трудно разглядеть ту черту, перед которой он должен остановиться. Знай Ботвинник, что Петросян окажется хитрее, терпеливее, искуснее, чем это ему казалось, и матча скорее всего не было бы. Но даже великие чемпионы только люди — Ботвинник не мог знать, он мог лишь предполагать.

Каюсь, мысль уйти непобежденной давно уже точит меня. На время трехлетней паузы она опускается в глубины сознания, но вот очередная претендентка заявляет о своих правах, и я вновь начинаю задумываться над «вечным вопросом».

Между прочим, есть сторонники той точки зрения, что чемпион должен нести свое бремя до конца, что именно в этом состоит его спортивный и человеческий долг. Ибо, борясь с молодыми и менее искушенными до поры до времени соперниками, чемпион помогает им обретать опыт, мужество, мастерство. Ведь и он сам, борясь со своим предшественником, становился сильнее, не так ли?

Все так, но эту свою воспитательную миссию чемпион выполняет успешнее всего именно тогда, когда он еще безоговорочно превосходит своих конкурентов. Когда же чемпион капитулирует, это означает, по моему мнению, что он задолго до этого уже свершил свое дело и просто-напросто опоздал своевременно сдать свои полномочия.

Вопрос этот довольно спорный, и я не хочу никому навязывать свою точку зрения. Наверное, шахматная история многое бы потеряла, если бы все чемпионы стали вдруг отказываться от своего титула. Но мне кажется, что, если я откажусь когда-нибудь от очередного матча, любители шахмат, надеюсь, не сочтут, что я уклонилась от своих прямых обязанностей. В отличие от некоторых чемпионов-мужчин я была и остаюсь «играющей чемпионкой». И если я сравнительно редко выступала в первенствах страны, то лишь потому, что отдыхала в те периоды от матчей, от олимпиад, от розыгрышей Кубка европейских чемпионок или других ответственных турниров, либо готовилась к ним.

Была и еще одна очень уважительная причина, которая порой вынуждала меня отклонять приглашения на некоторые соревнования. Став чемпионкой мира, я очень быстро убедилась в том, что принадлежу уже не только себе, не только моим родным и близким. Мой шахматный авторитет неожиданно для меня самой оброс новыми чертами, расширившими его роль и влияние.

Играя в турнирах за рубежом, я видела, что там звание чемпионки имеет для публики особенно важное значение. Даже когда рядом со мной играют шахматистки, мало чем уступающие мне в силе, все равно — главное внимание чемпионке.

Конечно, в какой-то степени это справедливо, но как же усиливается ответственность не только за каждую партию, но и за каждое слово! А ведь за рубежом мне приходилось выступать перед разными аудиториями, по телевидению, по радио, общаться с широким кругом любителей шахмат, и всегда и для всех я чемпионка.

Конечно, прежде всего за шахматные заслуги выбирали меня в члены ЦК ВЛКСМ и ЦК комсомола Грузии и вот уже во второй раз избрали депутатом Верховного Совета республики. И никому ведь не известно, что в детские годы я была страшно застенчива и боялась в обществе взрослых слово сказать. Сейчас мне дают слово на самых высоких форумах, и я стараюсь выступить не хуже других.

В Президиуме Верховного Совета я состою в комиссии, которая ведает вопросами здравоохранения, социального обеспечения и физической культуры и спорта. Там мне дают поручения, приходится участвовать в работе различных конференций и т. д. А кроме того, я, как и все депутаты, принимаю еще своих избирателей. Люди верят, что я с моим престижем чемпионки, шахматного гроссмейстера смогу помочь им в решении подчас очень сложных жизненных проблем. И я стараюсь изо всех сил оставаться на должном уровне и в этой роли, дающей мне неоценимое нравственное удовлетворение. Шахматы, оказывается, нельзя отделить от остальной жизни, от общественной деятельности...

Возвращаясь к проблеме добровольного отказа от чемпионского титула, хочу сказать, что это может произойти только в том случае, если я почувствую, что по причине чисто физического состояния не смогу не только победить, но и показать присущую моему стилю острую, инициативную игру. Мне показалось странным объяснение знаменитейшей горнолыжницы Аннемари Мозер-Прёлль того, почему она не стала выступать на XII зимней Олимпиаде в Инсбруке: «Я так часто выигрывала, что устала от побед...»

Я лично от побед никогда не уставала и, надеюсь, не буду уставать. Уставала я от борьбы, от длительного нервного перенапряжения, но и то ненадолго.

Думаю, что я заслужила право на выбор — играть или уйти еще и потому, что никогда не изменяла себе, своему бескомпромиссному стилю.

У него есть много последовательниц—в моей родной Грузии, в Советском Союзе, в других странах. Одаренных молодых шахматисток сейчас так много, что можно, наверное, употребить модное слово «взрыв».

Особенно нагляден женский шахматный взрыв в Тбилиси, где талантливые девочки-шахматистки растут как грибы после дождя. И многие эти «грибы» уже сейчас не очень «съедобны». Большая заслуга в этом принадлежит целой плеяде тренеров и крайне благотворному шахматному климату, который давно присущ столице республики.

Моему стилю всегда был и, надеюсь, будет свойствен риск. Шахматы — это спорт, борьба, а в борьбе выигрывать без риска и трудно, и, главное, скучно.

Правда, нынешний чемпион мира среди мужчин Анатолий Карпов провозгласил игру без риска своим творческим кредо. Зачем рисковать, если можно выигрывать без риска, — вот примерно к чему сводится его точка зрения.

Что ж, Карпов вправе так рассуждать, ибо он доказал свою теорию самым убедительным способом — практикой. Отдавая дань уважения таланту и высочайшему мастерству двенадцатого чемпиона мира, я все же остаюсь, как говорится, при своем мнении — предпочитаю риск...

Иногда, когда вдруг сплетаются в тугой узел мои шахматные обязанности, общественные занятия, работа на кафедре методики факультета языка и литературы института иностранных языков, мои приятные, но очень хлопотные обязанности жены, матери, хозяйки дома, мне вдруг начинает казаться, что и впрямь пора, наверное, отдать бразды правления молодым и изредка играть просто так, для удовольствия. Но депрессия рано или поздно проходит, и я с радостью ощущаю прилив новых сил.

Ну а если и мне не удастся разглядеть «мою» черту, мой роковой предел, и уже не по своей воле покину я шахматный трон, что тогда? Трагедии не произойдет! Просто это будет означать, что я пройду по тому же тернистому пути, по которому шли мои предшественницы и по которому, не погибни она в сравнительно молодом возрасте, пошла бы, наверное, и незабвенная Вера Менчик. Ибо шахматные чемпионки и даже чемпионы, повторяю, — это тоже всего лишь люди с присущей им способностью не только к духовным, творческим, спортивным взлетам, но и к ошибкам и заблуждениям.

Вот почему, кстати, если вы, дорогой читатель, найдете меня в этой книге в чем-то чрезмерно субъективной или пристрастной, считайте это не проявлением недоброй воли, а только искренним заблуждением. Ибо главное, к чему я здесь стремилась, — это быть искренней.

Перейти к книге Корчнго "шахматы без пощады"