От друзей и коллег.
Часть I.
Словно край песчаного карьера,
Мир весь осыпается вокруг.
Что ни день, то новые потери,
Все буквально валится из рук.
Хранитель знания
Гарри Каспаров, 13 чемпион мира
Пять лет назад Марк Дворецкий выпустил двухтомную автобиографическую «Книгу для друзей и коллег» с увлекательным рассказом о тренерской профессии. Кто бы мог тогда подумать, что так скоро придется издавать ответ «От друзей и коллег» — книгу памяти выдающегося тренера и автора замечательных шахматных учебников...
Его предназначение
Игорь Зайцев, гроссмейстер.
Они давно стоят на пьедесталах — Друзья мои, коллеги, одногодки, А мне все чудятся в пустых турнирных залах Шаги их замирающей походки.
Мировой бренд
Александр Никитин, заслуженный тренер СССР
Вспоминая свою юность на важнейшем ее этапе — выборе дальнейшего пути, я понял вдруг, что мы с Марком столкнулись тогда с суровыми обстоятельствами, заставившими нас обоих подчиниться реальности, которая не соответствовала нашим стремлениям. О своем камне на жизненном пути — пресловутом пятом пункте анкеты — он довольно подробно рассказал в первом томе мемуаров под названием «Книга для друзей и коллег». Когда Марк не без труда окончил экономический факультет МГУ (при наличии оценок, дававших право на получение красного диплома) и наткнулся на шлагбаум при попытке продолжать совершенствоваться в науке, ему пришлось идти в ГЦОЛИФК и осваивать профессию шахматного тренера. Он им стал очень скоро, и каким — теперь Марка Израилевича Дворецкого знает весь шахматный мир!
Великий труженик
Борис Постовский, заслуженный тренер России
Передо мной трудная задача: коротко написать о Марке, который подготовил десяток блестящих гроссмейстеров, был ассистентом М. Ботвинника, В. Смыслова, Л. Полугаевского в их знаменитых Школах, читал лекции и вел занятия во многих странах мира. Поэтому не буду касаться книг, написанных им (в том числе совместно с А. Юсуповым), а также великолепных статей Марка (их больше сотни), которые можно найти на различных сайтах и в шахматных журналах.
Тренер для избранных
Борис Рывкин
В 1963 году во Дворце пионеров на Ленинских горах появился второразрядник Марик Дворецкий. Вскоре он выполнил норму первого разряда. На фоне остальных юных шахматистов Дворецкий выделялся неплохой игрой в настольный теннис, довольно популярной среди воспитанников Дворца, и оригинальностью мышления, иногда выражавшейся в экстравагантной форме. Например, однажды на глазах изумленных зрителей и к явному неудовольствию тренера Александра Борисовича Рошаля Марк начал турнирную партию нестандартным ходом крайней пешки 1.а4. Эту историю потом долго вспоминали его коллеги — юные шахматисты.
Сплав энергии и интеллекта
Борис Злотник, международный мастер
С Марком Дворецким я познакомился около полувека назад, когда мы вместе с будущими гроссмейстерами Ю. Разуваевым и Б. Гулько по приглашению основателя шахматной специальности ГЦОЛИФК Г.А. Гольдберга, предоставившего нам свободу в выборе тем, стали проводить занятия со студентами. Уже тогда обратило на себя внимание, что молодой мастер, в отличие от остальных, предпочел тематику эндшпиля, в частности, тему «разноцветные слоны», ставшую одной из самых любимых в течение всей его жизни.
Памятник на века
Евгений Свешникову гроссмейстер
С Марком мы познакомились в феврале 1970 года в Дубне на первенстве молодых мастеров, где мы в первый и, как оказалось, в последний раз встретились за доской. Я играл белыми. В системе Винавера французской защиты Дворецкий уверенно решил все дебютные проблемы, и уже на 27-м ходу мы согласились на ничью.
Почетный президент тренерской гильдии
Владимир Тукмаков, гроссмейстер
Однажды Марк Дворецкий пригласил меня помочь в работе со своими учениками Артуром Юсуповым и Сергеем Долматовым. Тренерская практика, подворачивавшаяся периодически и как бы случайно, была мне чрезвычайна интересна. На этот раз работа была любопытна вдвойне — и талантливыми подопечными, и их незаурядным наставником.
Революция в тренерской работе
Михаил Шерешевский, заслуженный тренер Беларуси
Когда Владимир Барский попросил меня написать о Марке Израилевиче Дворецком, я долго обдумывал и всё время откладывал. Кажется, что тут сложного? — написать о человеке, которого ты знал полвека, дружил с ним, привлекался к совместной работе. Но есть одно важное обстоятельство. Марк оставил в шахматах ярчайший след, сопоставимый с наследием Вильгельма Стейница, Зигберта Тарраша и Арона Нимцовича вместе взятых. Попробую пояснить свою мысль.